Константин Трунин - Архив сочинений — 2015

10.12.2015 ( http://trounin.ru/os08 )

Сью Таунсенд «Ковентри возрождается» (1988)

Порой случает так, что писатель пытается шутить над обстоятельствами. И при этом шутит он плоско. Вследствие чего основная задумка становится главной проблемой его затяжных дум. Можно понять, если этот автор имеет отношение к английской литературе, юмор которой подразумевает плоское восприятие реальности. Разве нет? Над чем смеются англичане? Они не ёрничают и не подшучивают друг над другом самым примитивным образом, делая объектом издевательств совсем уж несуразные вещи? Ведь мог когда-то Джером Клапка Джером делать акцент на таком, о чём и не подумаешь так, как это делал находчивый английский писатель. Чем же удивлял читателя Джером? Он брал ситуацию, рассматривал её с самой нелепой стороны, отчего губы сами растягиваются в улыбке. Это и есть английский юмор. К сожалению, не все англичане могут поддержать юмор своей страны с хорошей стороны. Допустим, Сью Таунсенд делает это крайне безалаберно. По крайне мере, «Ковентри возрождается» — образчик нелепых сцен.

Почему писатели в тексте не предусматривают пояснений, уведомляющих читателя, где надо смеяться, а где задыхаться от возмущения? Внутренне понимаешь, что тот или иной момент в сюжете является смешным, но по достоинству юмор оценить не получается. Может тут проблема в адаптации произведения на другой язык, из-за чего теряется та тонкая игра слов, чаще всего и являющаяся причиной радости знакомых с оригинальным текстом. Впрочем, это отговорки. Трудности возникают на уровне внутреннего непонимания. Когда ты не можешь с улыбкой смотреть на сцены, когда действующие лица совершают несмешные действия, то тут дело кроется в ином. Англичанину может и интересно наблюдать, как героиня бегает по вокзалу в поисках туалета и слушает разговоры мужчин по этому поводу. Либо у англичанина вызывает гомерический хохот случай с мужчиной, в порыве одолевшей его тоски, решившим облачиться в одежду пропавшей жены и нанести её косметику себе на лицо. Только необязательно, чтобы подобное могло развеселить кого-то другого.

Таунсенд не ищет простых сюжетов. Её стиль отличается тем, что она глумится надо всем. Действующим лицам придан вид идиотов, страдающих такими проблемами, когда их скорее надо пожалеть, нежели стараться выжать из предлагаемых ситуаций новую порцию глумления. Задумываться над разумностью происходящего не стоит — автору было не до этого. Сью с первых страниц предлагает историю под определённым углом, изменять который ей получается только в тупую сторону: он не прямой и не острый, для этого нужно было говорить прямо или обострять. Таунсенд же упрямо расширяет угол, всё более понижая градус восприятия до придания абсолютно ровной плоскости.

Не получается по достоинству оценить юмор Таунсенд. Дурацкая ситуация с бананом в магазине, уродование родителями её восхитительной красоты, обнажённые наниматели и, опять же, тот самый туалет, где Сью опустилась до ненужной пошлости: это скорее отталкивает читателя. Безусловно, такой сюжет найдёт ценителей. Книга может послужить развлечением на некоторое количество дней, но её трудно назвать достойным представителем английского юмора. Представителем плоского юмора — да.

Выход есть всегда — надо об этом помнить. У главной героини произведения «Ковентри возрождается» тоже есть шанс восстановить себя в правах, только для этого придётся пройти через ряд испытаний. Не глумилась бы Таунсенд, было бы гораздо лучше. А так приходится внимать глупостям, похожим на комедии западного кинематографа восьмидесятых годов. Как бы смешно, и там как бы за кадром смеются, но делают это по требованию, без искренности.

12.12.2015 ( http://trounin.ru/townsend88 )

Цикл «Третье человечество» | Книга №3

Когда основное сказано, лучше всего остановиться, переключившись на что-нибудь другое. Такой вариант отлично подошёл бы к творчеству французского писателя Бернара Вербера, чей талант заключается в придумывании и первичной обработке пришедших в его голову фантастических идей. Если он их старается развивать дальше, то заводит себя и читателя в самую глухую и непролазную чащу. Вербер умеет смотреть на обычные вещи свежим взглядом, однако это не всегда получает законченный адекватный вид, порой скатываясь к абсурду. Превосходно проработав идею создания микролюдей, проведя параллель с атлантами, а затем поселив их на разумной планете, Бернар более не смог мыслить адекватно, изыскивая любую возможность для продолжения запланированной трилогии. Он истощил свой ум, но задуманную работу надо было доделать до конца. Поэтому читатель не должен серчать, увидев на страницах «Голоса Земли» вопли обезумевшей от нехватки интима планеты и истерику сошедшего с ума астероида, возжелавшего с ней слиться.

Фантазии Вербера стали далеки от реальности. Если читатель ранее был готов поверить в разумность планеты, в перерождение души и создание людей атлантами, то ныне довериться уже не получается. Планета действительно обезумела. То ради чего она жила миллиарды лет, теперь не имеет значения. Ей нужно войти в контакт с несущим жизнь небесным объектом. И кажется — это разумно. Да как-то Вербер не задумался, что жизнь в недрах астероида отличается незначительными деталями, что вследствие столкновения она будет в один момент уничтожена. Подобных мелких несуразностей в завершающей трилогию книге о Третьем человечестве великое множество. Говорить обо всём не имеет смысла. Нужно понять — Вербер перешёл за грань: ему нужно было остановиться раньше, когда всё выглядело красиво, свежо и хотелось автору аплодировать. Теперь всё испорчено безвозвратно.

Так ли плоха недосказанность? Писатели привыкли интриговать читателя, сообщая ему сюжет по крупицам, порой прибегая к созданию дилогией, трилогий и т. д. Эта модель хороша сама по себе. По ней писатель работает для расширения повествовательной линии. Приходится с сожалением признать ограниченность такого автора. Конечно, некоторые добиваются высот мастерства, постоянно возвращаясь к определённому сюжету. Не каждый может найти в себе силы для создания оригинальных произведений. Примеров можно найти достаточное количество. Если же брать для примера непосредственно творчество Вербера, то знающий его читатель уже не единожды сталкивался с подобными идеями в его прежних книгах. Цикл «Третье человечество» всё равно имеет свои особенности, но не будет преувеличением, если сказать, что к «Голосу Земли» он стал чересчур абсурдным, так и не дав читателю новой информации. Поставь Вербер точку в первой книге, оставив читателя перед возможностью самостоятельно подумать о будущем и переосмыслить прошлое — было бы превосходно. Надо уметь ставить точку — этого сильно не хватает писателям и не только им.