Альфред Фрост - Волновой принцип Эллиотта: Ключ к пониманию рынка

Другое основание для заключения, что период 1982–1984 гг. является вероятной областью окончания текущей суперциклической волны V, чисто арифметическое. Подъем внутри трендового канала, содержащего движения цен текущего суперцикла, должен достичь верхней параллели при нашей ценовой цели вблизи 2860 примерно в 1983 г.

Некоторые дополнительные перспективы могут быть извлечены из циклического графика Беннера – Фибоначчи, показанного на рис. 4-17 , который, как мы продемонстрировали, вполне успешно использовался для прогнозирования широких движений на рынке 1964–1974 гг. В настоящее время теория Беннера подтверждает наши прогнозы, поскольку сейчас она ясно требует возникновения максимума в 1983 г. и глубокого минимума в 1987 г. Однако в то время как мы ожидаем, что проекции будут иметь силу в следующем десятилетии, как и другие циклические формы, они вполне могут исчезнуть в следующем направленном вниз суперцикле.

Даже 54-годичный экономический цикл, открытый Николаем Кондратьевым, который мы обсуждали в главе 7, подразумевает, что 1987 г., отстоящий на 54 года от глубокой депрессии 1933 г., будет находиться внутри временного периода, в котором следовало бы ожидать дна фондового рынка, особенно если текущий период плато до этого создаст достаточно оптимизма для сильного фондового рынка. Одно из наших возражений против «волны-убийцы», которая, по мнению большинства теоретиков циклов, должна возникнуть или сейчас, или в 1979 г., состоит в том, что психологическое состояние среднего инвестора не кажется уравновешенным. Большинство значительных коллапсов на фондовом рынке порождено оптимистическими периодами, когда рынок был переоценен. Подобные условия определенно не наблюдаются сегодня, поскольку восемь лет сильного медвежьего рынка научили сегодняшнего инвестора быть осторожным, консервативным и циничным. Оборонительные позиции не свойственны вершинам.

Итак, что дальше? Входим ли мы в новый период хаоса, как это было в 1929–1932 гг.?

В 1929 г., когда исчез спрос на акции, в структуре рынка образовались «воздушные ямы», и цены круто упали. Никакие усилия лидеров финансового сообщества не могли остановить панику после того, как на рынке стали править эмоции. За ситуациями такой природы, которые случались на протяжении последних двух сотен лет, обычно следовали три или четыре года хаотических условий на рынках и в экономике. Мы не увидели схожей с 1929 г. ситуации в 50-х, и хочется надеяться, что она никогда не вернется.

На самом деле четыре фундаментальных изменения рыночных условий могут стать составной частью базиса для возникновения настоящей паники когда-то в будущем. Первое – это постоянно возрастающее господство на рынке институциональных инвесторов, что очень сильно увеличивает влияние эмоций отдельного человека на поведение рынка, поскольку миллионы, а может быть, и миллиарды долларов могут оказаться под контролем одного человека или небольшой группы. Второе – это рождение рынка опционов, на котором множество «маленьких людей» будут иметь ставки в тот момент, когда рынок подойдет к своему пику. В такой ситуации миллиардные убытки могут быть понесены за один день торгов на NYSE. Третье – изменение периодичности долгосрочных доходов с шести месяцев до года (с точки зрения налогообложения), что может обострить синдром «невозможности продать» у тех, кто настаивает на регистрации для налоговых целей лишь долгосрочных доходов. И наконец, уничтожение роли специалистов на NYSE по решению SEC, которое принудит крупные брокерские конторы выступать в качестве дилеров и, следовательно, для обеспечения ликвидности на рынке иметь очень высокие позиции в бумагах. Это сделает их весьма уязвимыми в случае резкого снижения цен.

Паника – проблема эмоций, это не эллиоттовская проблема. Волновой принцип лишь предупреждает инвестора о надвигающихся изменениях рыночного тренда к лучшему или к худшему. Важнее решить, чего ожидать от следующего десятилетия, чем пытаться предсказывать конкретные условия. Неважно, насколько точно мы оцениваем вероятности, касающиеся отдаленного будущего. Наши интерпретации могут меняться до тех пор, пока пятая волна малой степени пятой промежуточной волны пятой первичной волны проходит свой путь от минимума 1974 г. Поскольку «пятая пятой» близка к своему завершению, волновой анализ Эллиотта должен быть в состоянии распознать конец циклического бычьего рынка акций. Проводя анализ движений рынка в соответствии с положениями волнового принципа, помните, что самое важное – это подсчет волн. Наш совет – считайте корректно и никогда, никогда не полагайтесь слепо на предположения ранее разработанного сценария. Несмотря на все представленные здесь свидетельства, мы будем первыми, кто отвергнет данные предсказания, если волны потребуют этого.

Однако если наш сценарий окажется верным, то новый большой суперцикл отправится в путь, как только окончится текущая суперциклическая волна V. Первая фаза могла бы окончиться примерно в 1987 г. и опустить рынок с его пика снова на уровни вблизи 1000. В конце концов, снижение большой суперциклической степени может дойти до своей ожидаемой цели внутри диапазона четвертой волны предыдущего суперцикла между 41 и 381 пунктом Доу. Разумеется, мы не делаем какого-то определенного прогноза, несмотря на наши подозрения в отношении паники, которая может возникнуть сразу после пика. Рынок часто совершает импульсивные движения во время волн А, но крутые движения с большей вероятностью разворачиваются в волнах С образований А – В–С. Тем не менее Чарльз Дж. Коллинз боится наихудшего, когда заявляет:

«Я думаю, что конец суперциклической волны V с большой вероятностью станет свидетелем кризиса во всех мировых финансовых тусовках и в кейнесианском фиглярстве последних четырех с половиной десятилетий. Поскольку волна V завершает большой суперцикл, нам следует укрыться в надежном убежище, пока буря не уляжется».

Почему человеку постоянно приходится укрываться от ураганов, им же самим и сотворенных? Эндрю Диккинсон Вайт в своей книге «Инфляция бумажных денег во Франции» подробнейшим образом исследует те моменты прошлого, когда «опыт подменялся теорией, а здравый смысл в бизнесе уступал финансовой метафизике». В предисловии к этой книге Генри Газлитт размышляет о беспрерывных людских экспериментах с инфляцией:

«Возможно, исследование других великих периодов инфляции – экспериментов Джона Ло с кредитом во Франции между 1716 и 1720 г.; истории нашей собственной Континентальной валюты между 1775 и 1780 гг.; бумажных денег периода Гражданской войны; великой немецкой инфляции, достигшей своего пика к 1923 г., – помогло бы понять и усвоить этот урок. Должны ли мы из этих ужасных и повторяющихся свидетельств еще раз сделать безнадежный вывод, что единственное, чему учится человек у истории, – это осознанию того, что он ничему не учится? Или у нас все-таки есть еще достаточно времени, здравого смысла и смелости сделать выводы из этих страшных уроков прошлого?»