Криптвоюматика 2.0

У нас в стране такое страсть как не любят. Вдруг кто–то что–то не то отмывает? Вдруг финансирует что–то не то, когда надо то? Почему так мало денег достаётся Ротенбергам и как повару царя добраться до вашего криптокармана? Сразу чувствуется какая–то напряжённость. Лодка, понимаете, покачивается.

На самом деле, конечно же, не только у нас. На западе за всем этим следят куда более строго. В Омерике недано ловили кого–то за отмывание [35] https://www.kommersant.ru/doc/3407834 через крипту, и дали чуть ли не 25 лет. Летом 2017‑го в Греции поймали то ли владельца, то ли создателя большой и уважаемой отмывочной криптобиржи BTC-e, а осенью в Костроме прикрыли какой–то обменник за “обналичку”. Видите, какой опасный рядок выстраивается? Америка — Греция — Кострома! Жуть берёт, так ведь и до нас доберутся!

Если серьезно, путь различных государств к регулированию крипты наполнен понятным количеством противоречивых решений и заявлений даже в рамках одной страны. Это логично: все участники процесса дико спекулируют на всём, что связано с криптой, и решения эти всегда продиктованы прежде всего коммерческими интересами решающих (как и в других отраслях); и лишь во вторую очередь — некими понятиями о справедливости и полезности для простых граждан.

На практике получается, что правительства разных стран то запрещают, то разрешают те или иные возможности для крипто–индустрии, но авторы затрудняются с определенностью сказать, запрещена ли криптовалюта на этой планете или разрешена. Стран с четко определённой политикой крайне мало, большинство развитых и не очень государств, включая Россию–мать, находятся на перепутье, и правая рука неистово колотит по левой. Да, открытую куплю–продажу всем финансовым институтам запрещают, ибо это невесть что — слать друг другу бабки за какой–то воздух. Такое допускать довольно опрометчиво, поэтому на фразу “покупка криптовалюты” у менеджеров в банках немедленно случается припадок с пеной изо рта.

При этом если покупать и продавать у себя в офисе за наличные, дяденьки в погонах не прибегают, и офисов таких развелась уйма, от порядочных до опасных для жизни. Криминальные деньги и операции по обналичке и перегону финансов за рубеж активно проникают в крипту, и вот вам интересный эффект: если два года назад про кого–то говорили, что он “занимается криптовалютами”, то обычно это был программист. Сейчас после этой фразы вас могут познакомить с лютым барыгой, который не сможет вам даже примерно объяснить, зачем нужен Ethereum.

Конечно, и технологии, верные криптоанархическим идеалам бесконтрольных платежей, не стоят на месте. Теперь вместо слишком прозрачного биткоина у людей есть Monero, Dash и Zcash, которые хитроумно (каждая по–своему) миксуют платежи, номера кошельков для каждой транзакции создают разные, и даже суммы переводов тоже могут быть ловко спрятаны. Естественно, для обычной серой бюрократии гораздо удобнее традиционная банковская система с жёсткой отчётностью в ЦБ и Финмониторинг. А то вдруг вы разбогатеете, а мужики–то не знают!

Но государство и волнуется за нас с вами тоже (по правде!). Во–первых, по миру развелось огромное количество кухонь [36] термин с рынка форекс; клиенты такого “брокера” торгуют между собой, а на мировой финансовый рынок их сделки не выносятся. Похоже на лото. , которые “биржевые” котировки просто–напросто рисуют. Первый признак кухни — это бонусы на депозиты, которые она и не планирует возвращать. Во–вторых, в 2017 году случился дичайший и повсеместный рост ICO — сбора денег с населения с целью финансирования новых блокчейн–проектов. Но об этом в следующей главе.

4.1. История появления ICO

4.2. Механизм

4.3. Как поучаствовать?

4.4. Почему было хорошо, а стало не очень

4.5. Cтандартные айсиошные наёбки, или как обвести всех вокруг хуя

4.6. В какие ICO вкладывать нельзя

4.7. Косые взгляды регуляторов

4.8. Что будет дальше

Первое в истории ICO провел токен MasterCoin, теперь он называется Omni, хотя какая уже разница — не взлетел. Это произошло в июле 2013 года и тогда 500 тысяч долларов (в битках это было 5000 монет) были заметной суммой для крипторынка. В 2014 году эта монетка занимала 7‑е место по капитализации криптовалют, но потом отъехала: появилось много всего нового и более интересного.

Из второй главы вы помните, что первое реально большое успешное ICO провёл Виталик Бутерин: он привлёк больше 30 тысяч биткоинов (более 18 млн долларов на тот момент), обменяв их на 12 миллионов премайненных монет эфира.

Весь 2016 год рынок ICO постепенно раскачивался — росли объемы и росло количество проводимых размещений. Если в 14-15 годах ICO было единичным прецедентом, и, помимо Ethereum, размещения собирали меньше миллиона долларов и проходили примерно раз в месяц, то уже летом 2016‑го ICO собирали в среднем по 5-10 млн долларов (за вычетом печально известного TheDAO, конечно же). А более–менее приличных проектов в месяц было около пяти.

В 2017 году рынок будто прорвало: новые проекты выходили на рынок чуть ли не каждый день. Средняя цифра сборов успешного ICO быстро перевалила за 20 млн долларов, появились исполинские проекты, красиво поднимавшие за сотню лямов, а разного рода проекты–однодневки, не собравшие нихуя, к осени уже невозможно было посчитать [37] Некоторые попытки посчитать можно найти, например, здесь https://blog.suicide.ventures/ . Чтобы оценить размер рынка, достаточно сказать, что на конец лета 2017, в “золотые времена ICO”, когда невероятная наглость организаторов ICO еще не поглотила все рекламные площадки и почта еще не ломилась от тысячи одинаковых предложений “влошиться”, всеми ICO (вместе взятыми) было собрано более 2.4 млрд долларов.

Возникла целая индустрия по раскрутке новых проектов: куча сайтов и телеграм–каналов с рейтингами новых предложений, огромное количество студий и медиаресурсов, ежедневные митапы и конференции. Они рассказывали миру о новых чудесных ICO, собирая огромное бабло за рекламу и продвижение. И оно реально работало: по сравнению с 2016 рынок вырос в 40 раз! Итого, на данный момент проведено чуть ли не полтысячи разных ICO, из которых порядка 10% представляют собой что–то осмысленное, 80% никогда не взлетят, а еще 10% и вовсе оказались полным наебаловом и разводом лохов. И это мы проанализировали только те, которым удалось что–то собрать! По состоянию на март 2018 года, более 70% проваливаются, и эта цифра будет только возрастать, пока не приедет однажды к стандартной статистике выживаемости стартапов.

В целом, по своему смыслу ICO не сильно отличается от краудфандинга на том же Кикстартере. Инвесторам продаётся либо доля в каком–то проекте, либо будущие доходы от него. В отличие от традиционного IPO, тут не продаётся юридическая доля в компании, так как сама компания существует, по сути, в интернете. Продаются жетоны или, как принято говорить, токены, которые должны вырасти в цене, если команда основателей всё сделает как обещала. Можно считать токены этакими неголосующими акциями, которые в лучшем случае являются неотъемлемой частью экономики блокчейн–проекта, а в худшем — никому не нужным говном.