Елена Грицак - Популярная история медицины

Следующий этап (1925–1940 годы) связан с открытием искусственного мутагенеза — процесса появления в организме наследственных изменений (мутаций). До 1925 года существовало мнение о том, что мутации возникают в организме спонтанно под влиянием неких чисто внутренних факторов, то есть независимо от внешних воздействий. Эту ложную концепцию опровергли в 1925 году биологи Г. А. Надсон и Г. Филиппов, проводившие исследования по искусственному вызыванию мутаций. Влияние внешних воздействий наглядно представили эксперименты Германа Джозефа Меллера (1890–1967 годы). Он смог доказать возможность возникновения искусственных мутаций у дрозофилы под действием рентгеновских лучей. Ученый, в 1933–1937 годах работавший в советской России, стал основоположником радиационной генетики. Впоследствии уже никто не сомневался в том, что мутагенным действием обладают ультрафиолетовые лучи и химические вещества. Первые химические мутагены были открыты именно в России. Работы проводились в 1930-х годах биологами В. В. Сахаровым, М. Е. Лобашевым и С. М. Гершензоном.

В Россию начала XX века евгенические идеи проникали через переводы работ зарубежных авторов и рассказы молодых исследователей, приезжавших из зарубежных командировок с последними новостями науки. Например, знакомство с менделизмом, биометрией и евгеникой состоялось благодаря зоологу Ю. Филипченко (1882–1930 годы), проходившему стажировку в Европе. Российская евгеника также приобрела специфические качества. Основными темами обсуждения в то время являлись рождаемость, вырождение, врожденные дефекты, то есть вопросы, прямо относящиеся к медицине. Оттого врачебная составляющая стала основной частью русской евгеники, постепенно преобразовавшейся в медицинскую генетику. Становлению самостоятельной научной дисциплины также способствовали политические катаклизмы, как известно, сотрясавшие страну почти все столетие.

Другой специфической чертой евгеники в России была ее особенно тесная взаимосвязь с генетикой. Влияние наследственных факторов на здоровье человека первым начал изучать доктор В. М. Флоринский (1834–1899 годы). Его труд «Усовершенствование и вырождение человеческого рода» представлял принципы, развитые намного позже в рамках медицинской генетики. Флоринский обратил внимание читателей на основную роль состояния здоровья отца и матери, предупредив, что о будущем детей необходимо задумываться не после их рождения, а еще до вступления в брак.

В книге содержалась резкая критика многих распространенных суеверий. На протяжении нескольких веков считалось, что зрительные образы родителей прямо влияют на плод. Это заблуждение пришло в медицину из Библии, где приводился разговор Иакова и Лавана: «…отдели от стада всякий скот с крапинами и с пятнами. Такой скот будет наградою мне. Взял тогда Иаков свежих прутьев тополевых, миндальных, ивовых; вырезал на них белые полосы, сняв кору до белизны, которая на прутьях, и положил прутья с нарезкой перед скотом в водопойных корытах. Скот начал приходить пить и зачинал перед прутьями. И рождался скот пестрый, с крапинами и с пятнами. Каждый раз, когда зачинал скот крепкий, Иаков клал прутья в корытах пред глазами скота, чтобы он зачинал пред прутьями. А когда зачинал слабый, тогда он не клал. И доставался слабый скот Лавану, а крепкий Иакову…»

В первые годы советской власти генетические исследования в России проводились только в Петрограде и Москве. Наука развивалась благодаря личной инициативе Ю. Филипченко, создавшего Центр научной евгеники и школу подготовки молодых ученых. Из этого Центра вышли такие всемирно известные генетики, как С. Четвериков, Н. Тимофеев-Ресовский, Ф. Добржанский. Труды генетиков следующего поколения, С. Гершензона, А. Прокофьевой-Бельговской, Ю. Керкиса, П. Рокицкого, М. Лобашева, Н. Дубинина — обеспечили России право называться вторым, после США, генетическим центром мира.

После своего возвращения из заграничной поездки в 1913 году Филипченко начал преподавать первый в России курс генетики в Петербургском университете, а в 1917 году приступил к чтению популярных лекций по евгенике. Спустя год он опубликовал свою первую работу — статью «Евгеника». Через год в журнале «Природа» была представлена одна из двух обширных статей Филипченко с обзором работ школы Моргана. В начале 1920-х годов независимые евгенические союзы автономно работали в Саратове и Одессе, но постепенно они присоединились к центральному обществу. В феврале 1921 года Филипченко учредил Бюро по евгенике при Российской АН, став его заведующим. Со временем Бюро преобразовалось в Институт генетики АН СССР. Евгенические исследования начала столетия не требовали финансирования. Сбор и анализ генеалогических или антропометрических данных проводился посредством опросов и работы в архивах, где были необходимы только ручка, бумага и трудолюбие.

В формировании евгеники, а затем медицинской генетики, наряду с биологами, важную роль играли врачи. Одной из наиболее известных фигур считался В. Бехтерев, основатель и директор Психоневрологического института. Известный психиатр Юдин, опубликовал ряд книг и статей по евгенике, психопатологии и строению человеческого организма. С началом деятельности московского Генетического бюро в 1927 году официально закрепилась связь генетики с психиатрическими учреждениями страны. Ученые сообща разработали программу «медико-евгенических показаний в отношении отдельных нервных и душевных болезней», а также взялись за организацию музея по нервно-психиатрической генетике. Основным вопросом первого заседания бюро стала природа редкого вида известной венерической болезни — врожденного сифилиса.

К другим работам евгенистов советского периода относились исследования по генеалогии талантливых индивидов (академиков, ученых, артистов, музыкантов и писателей), наследственной изменчивости нормальных человеческих признаков (цвет глаз и волос, химический состав крови, группы крови). Ученых занимала тема наследственных факторов, физических и умственных отклонений, например гигантизм, сращение пальцев, шизофрения, алкоголизм и преступность. Отдельно велись статистические исследования относительно воздействия войны, браков, законодательства, образования, традиций и расовых отличий на рождаемость и смертность внутри одной нации.

К началу 1930-х годов в политических кругах России распространилось убеждение в том, что генетика несовместима с идеями Маркса. Теория случайных и непредсказуемых, крайне «вредных» мутаций генов и хромосом, якобы, исключала возможность «полезных» социальных изменений, а главное — не предусматривала контроля над населением. Марксисты предпочитали концепцию целенаправленного формирования желательных качеств, например патриотизма или покорности, через прямое изменение природных или социальных условий.