Дмитрий Кораблев - Фотосъемка. Универсальный самоучитель

Если два предмета закрывают своими контурами одинаковое количество одной и той же текстуры, то глаз человека воспринимает их равными по размеру.

Это наглядно демонстрирует оптический эффект. В первом случае размеры бочек кажутся одинаковыми, а во втором разница между ними вырастает в восемь раз.

В другом оптическом эффекте куб выдвинут вперед то одной, то другой стороной.

Благодаря тому, что наш мозг содержит в себе гигантское количество готовых фрагментов, мы часто переносим их на изображения, которые из-за отсутствия текстуры становятся оптическими иллюзиями. Глаз сам строит различные варианты одного и того же изображения.

В фотографии эти принципы широко применяются при пейзажной съемке, фотографировании закатов и восходов, в тумане или дыму, а также при использовании на фотоаппаратах широкоугольной, либо длиннофокусной оптики.

Говоря об освещенности и контрастности, необходимо помнить об особенностях зрительного восприятия, для которого важны не только величина освещенности, но и соотношение яркостей отдельных участков снимаемого сюжета. Глаз различает яркости, если они отличаются одна от другой хотя бы на 10 %.

Человек может воспринять одновременно не более 6–7 элементов. Такое подсознательное объединение достигается разными путями: при помощи окаймления, цветного или полутонового контура, рельефа, текстуры… Если группы по содержанию в них элементов слишком велики, то среди них выделяют более мелкие подгруппы.

Дело в том, что человек распознает незнакомый предмет за время, составляющее не менее одной четверти секунды. За меньший промежуток распознаваний не происходит. Это можно наблюдать на примере непрофессионально сделанных телевизионных заставок и музыкальных клипов.

Зритель, разглядывая одновременно несколько предметов или моделей, воспринимает их не все сразу, а последовательно, по очереди. Как показывает практика, если настроиться на поиск чего-либо или кого-либо по какому-то ключевому признаку: форма, цвету, текстуре, то скорость поиска резко увеличивается, так как в голове уже существует некоторый стереотип искомого. Например, поиск знакомого лица в толпе или на групповой фотографии. Одновременность восприятия сцен из жизни и фотоснимков — иллюзия. Мы воспринимаем все по очереди, но способны удержать в голове не более шести-семи объектов одновременно.

Ученые также определили воздействие на человека цветового контраста (черный — белый, красный — зеленый, синий — оранжевый, желтый — фиолетовый) на физиологическом уровне. Под воздействием темных цветов — черного, красного, синего — зрительный пурпур (вещество, содержащееся в сетчатке глаза) восстанавливает свой цвет, а под воздействием противоположных цветов — утрачивает. То есть влияние цвета на человека настолько сильно и обусловлено природой, что конкретные цвета действуют на дальтоников так же, как и на людей с нормальным зрением.

Так называемый «Подглядывающий» эффект, имеющий под собой социальные корни, заключается в том, что зритель может досконально рассматривать изображенную на фотографии модель, находящуюся в любой, даже самой щекотливой, позе.

При этом у зрителя обычно напрочь отсутствует моральная оценка своего поведения.

Снимки значимых для нас событий и просто рабочих моментов призваны будить на протяжении многих лет нашу память.

В голове всплывают ассоциации, хорошие или плохие, связанные с различными событиями, лица друзей и знакомых, их речь и действия…

Для человека, который не был на месте съемки, бесстрастный объектив запечатлеет картины, не имеющие никакой художественной ценности. Не стоит обижаться на людей, которые равнодушно отнесутся к снимкам, ценным для вас. Для них это просто картинки. Для вас — нечто большее.

Примерно те же проблемы часто затрагивают альянс модель — фотограф. Нередко фотограф видит в модели нечто большее, чем есть на самом деле, а потом обижается, что его снимки не оценили по достоинству.

Образ, создаваемый вами на снимке, может возбудить у зрителя эмоции, вызвать ряд ассоциаций.

Близкие зрителю вещь или человек независимо от того, изображены они очень точно или на них дан только намек, не могут оставить его равнодушным. На зрителя обрушивается море эмоций, переживаний.

То, что изображено на снимке, мы зачастую не отождествляем с конкретным предметом или живым человеком, но в сознании зрителя мысленные видения и кадр не разделены, а переплетаются между собой. Так, например, совершенно однозначно действуют снимки модели на фоне разнообразных природных ландшафтов. Лес, море, горы эмоционально действуют на человека совершенно различно, в зависимости от его жизненного опыта и связанных с этим воспоминаний. По этому же принципу действуют на зрителя сфотографированные крупным планом отдельные части лица и тела, заставляя его домысливать все остальное в соответствии со своими личными пристрастиями и вкусами.

То, что изображено на фотографии, может представлять ценность для кого-то одного, для значительной группы людей или даже для целого народа. Снимки, как и семейные альбомы, выполняют служебную роль — достают из глубины памяти то, что было связано с событиями, изображенными на них, при этом ничего нового к ним не добавляя.

Снимок часто рассчитан на жизненный опыт зрителя, сформировавшийся из книг, фильмов, рассказов других людей, а также на существующие стереотипы сознания.

Слов, смысл которых можно изобразить в виде простенького рисунка, всего около тысячи. Но мы различаем, например, стул вне зависимости от дизайнерских изысков. Способность распознавания искаженных предметов человеком колоссальна. Зачастую надежность опознания зависит не только от длительности наблюдения, но и от того, было ли известно зрителю, что изображено. И здесь на первый план выходит проблема названия снимка, которое позволяет донести замысел автора до зрителя. Как выяснили физиологи, мы быстрее найдем предмет в большой куче вещей, если будем знать какое-либо его свойство: цвет, форму, материал и так далее. Этим часто пользуются опытные грибники, постоянно представляя в уме форму грибов и распознавая их в лесном хаосе. Мы часто видим что-то не потому, что оно такое, какое есть, а потому что знаем, каким оно должно быть. Наблюдая фрагмент какого-либо объекта, мозг «досочиняет», строя гипотезы о том, что бы это могло быть.