А. Пышков - Справочник рыболова

Нет и прямого ответа на вопрос, какой тройник (с жесткой фиксацией или подвесной) лучше использовать на вертикальной приманке. Например, в водоемах Подмосковья подвесные тройники себя не оправдывают, они как бы рассеивают внимание рыбы – значительно возрастает количество ложных поклевок.

В Ленинградской области без подвесного тройника, оснащенного белой или синей бусиной, на большинстве водоемов делать нечего.

Можно сказать, что у серьезных рыболовов, которые ловят самую разнообразную рыбу, а не только леща, такая игра, мягко выражаясь, популярностью не пользуется. Давно замечено, что рыба начинает проявлять стойкий интерес к мормышке, если кивок совершает от 200 до 350 колебаний в минуту. Для этой цели существует целый ряд коротких бочкообразных и конусных вольфрамовых конструкций «чертика», рассчитанных только для игры с большой частотой колебаний кивка.

Более точное число колебаний определяется в каждом конкретном случае только экспериментально. Понятно, что если кивок колеблется с такой частотой, а глубина не превышает 5 м, то о подражании каким бы то ни было живым существам речи уже не идет. Рыба реагирует только на создаваемые мормышкой колебания или вибрационное поле, которое она улавливает всеми сенсорными органами (это для нее всего лишь условный сигнал или раздражитель). Влияние вибрационного поля на активность и аппетит рыб практически не изучено, поэтому игра одной и той же мормышкой, но с разной частотой и амплитудой может быть как привлекательной для рыб, так и иметь обратный эффект (большинство же мормышек просто не годятся для такой игры).

Вывод напрашивается самый простой: если рыболов угадал или, точнее, подобрал для конкретных условий ловли необходимые частоту и амплитуду колебаний кивка, и тем самым сумел заинтересовать рыбу – улов ему обеспечен. Весь вопрос в том, какую подобрать мормышку, кивок и как ими взаимодействовать.

Большие глубины в поисках корма лещ посещает, как правило, при освещенности водоема близкой к оптимальной. Естественно, понятие освещенность под полуметровым слоем льда – весьма относительное.

На максимальные глубины крупный лещ в январе – феврале выходит не ранее 8–30–9 – 30 и покидает их к 16–00, далее его следует искать на верхних границах бровок. Так, если в светлое время суток стоянки леща можно обнаружить на 9–12 м, то уже к 16–17 часам он берет на глубинах, не превышающих 4–6 м. Особенно это заметно на свалах с резкими перепадами глубин. Расстояние между лунками может быть всего 4–5 м (лунки прикормлены одинаково). Но в начале свала поклевки ощутимы, а ближе к вечеру они отсутствуют.

С наступлением сумерек резко снижается освещенность водоема, поэтому он выходит на мелководные участки, где ему проще отыскать корм. Если же лещ по каким-то причинам ночью активно не питается (на каждом водоеме у рыбы свой график активного кормления), то его легче поймать в светлое время суток. Так на большей части водоемов Подмосковья ночной клев леща очень капризный, кратковременный и большей частью непредсказуемый.

На многих водоемах с неблагоприятным кислородным режимом ночью лещ практически не питается, а на насадку реагирует, когда она находится у него перед носом.

В темное время суток, особенно в середине зимы, придонные слои наиболее бедны кислородом. Загнивают и выделяют углекислый газ остатки водорослей, поднимается в верхние слои планктон, а вместе с ним и большая часть традиционных обитателей глубин. Особенно неблагоприятный режим приходится на темное время суток, когда растения поглощает кислород. Можно сказать, что донные слои водоема – это болото. Если там и находится основной корм рыбы – личинки мотыля, то стая леща посещает эти участки в светлое время суток на короткие промежутки времени.

Но в отдельных водоемах максимальная активность леща наблюдается только в темное время суток. Лещ выходит на основную кормежку поздно вечером, ночью или ранним утром (рис. 28).

Активный клев наблюдается на верхних границах свалов, бровках, на так называемых банках, отмелях, косах.

Некоторые рыболовы, оказавшись на незнакомом водоеме, спешат опустить прикормку и начать ужение. Их мы разочаруем сразу. Подходящая глубина под лодкой еще не говорит о том, что именно в этом месте находится стоянка рыбы. Лещ в том или ином водоеме облюбовывает не так много участков для своего постоянного местопребывания. Как правило, это подводные бровки, свалы в глубину, ямы с илистым дном в непосредственной близости с отмелями, заросшими рдестом, кугой или камышом, куда «златобокие», выходят на кормежку в вечерние и ночные часы. Но это летом. Зимой, с отмиранием прибрежной растительности, лещи предпочитают держаться на «столах» в глубине, где имеется достаточно корма: моллюсков, ракообразных, мотыля и других личинок.

Отсутствие поклевок леща на прежнем уловистом месте можно объяснить следующими основными причинами:

– на данном участке оскудела кормовая база, и лещовая стая сместилась на другой;

– изменился кислородный режим вследствие отмирания водорослей или загрязнения водоема ядохимикатами и другими нечистотами;

– из-за резкого перепада атмосферного давления стая лещей надолго зависла в толще воды и ей не до питания;

– и, наконец, последнее, леща попросту здесь выловили.

В водоемах, входящих в систему водоснабжения крупных городов, поведение лещовых стай во многом зависит от залповых сбросов воды. Сегодня даже непосвященному человеку ясно, что перегораживание рек бетонными плотинами и дамбами превращает их в грязные отстойники. На дне рек и водохранилищ скапливаются всевозможные вредные вещества, губительно действующие на все живое.

Залповые сбросы воды – это «кавалерийский», наиболее дешевый способ решения данной экологической проблемы. Но только на первый взгляд. Мощное движение водных масс не избавляет водоемы от загрязняющих веществ, а лишь перемещает их с места на место. А вот биологически активный слой донного грунта при этом размывается, уничтожается кормовая база, которая сосредоточена главным образом в поверхностном слое ила.

После залпового сброса лещи могут впасть в состояние депрессии и вообще не питаться либо менять места своих традиционных стоянок, в зависимости от наличия или отсутствия корма.