Валерия Башкирова - Крупнейшие мировые аферы. Искусство обмана и обман как искусство

Неприятное предчувствие посетило менеджеров корпорации примерно в начале апреля. Бухгалтеры Sumitomo обнаружили некую платежную ведомость. Сумма была совершенно мизерная. Но, во-первых, невозможно оказалось выяснить — кто, кому и за что заплатил. Во-вторых, перевод был осуществлен через никому не известный заграничный банк.

На преодоление международных законов о банковской тайне ушло несколько недель, по истечении которых вне всяких сомнений выяснилось — неопознанный перевод сделал Ясуо Хаманака.

Директора Sumitomo вспомнили осенний запрос Лондонской биржи по поводу волнений на рынке медных контрактов и сложили в уме два и два. Вот тут-то господина «Пять Процентов» и повысили в должности. От греха подальше. В смысле, от биржи. Надо заметить, в корпорации поначалу сочли, что речь идет о каких-то мелких финансовых шалостях. Возможно, даже приватного свойства. Хаманака, также сложивший в уме два и два, явился к начальству с повинной. Заблуждение о мелких непорядках рассеялось. Ко всеобщему ужасу.

Господин «Пять Процентов» действительно позволял себе довольно рискованно шутить с биржевыми ценами на медные контракты. Делал он это на протяжении десяти лет. Из которых последние пять были особенно, как бы это сказать, плодотворными.

Слава недоброй памяти Ника Лисона померкла.

Скупая медные контракты, Хаманака их попросту придерживал. На рынке случался дефицит, ажиотаж поднимал цены. Разумеется, шаловливые скачки курсов время от времени провоцируют все — или почти все — торговцы, у которых достаточно денег и времени, чтобы ждать. Но Ясуо Хаманака в одиночку держал искусственные цены на медь во всем мире. На протяжении как минимум пяти лет.

Разумеется, чтобы удерживать постоянный дефицит, ему требовалось больше металла, чем это было указано в официальных документах. Недолго думая, он принялся скупать медь нелегально. Но чем выше были биржевые цены, тем больше запасов требовалось, чтобы держать дефицит на приличном уровне. В конце концов Хаманаке приходилось, продав одну тонну, немедленно покупать две. Речь шла уже не о прибыли, а о том, чтобы авантюра не выплыла наружу.

Мистер «Пять Процентов», на самом деле был по крайней мере мистером «Восемь Процентов». А его родная корпорация годами сидела на медной горе, о существовании которой не подозревала ни одна живая душа. Главное же несчастье заключалось в том, что цены на эту медную гору были не более реальны, чем снег на экваторе. Sumitomo пришлось в этом удостовериться еще до того, как известие об афере распространилось по официальным каналам.

Мировой рынок меди стоимостью в 1,5 трлн провалился в тартарары, едва прошелестел слух о том, что Хаманака исчез с биржи. В середине мая цены упали на 15 % за четыре дня. Большинство фирм, торгующих сырьем, начали панически сбрасывать медные контракты. Биржа пришла в состояние невменяемости. В Sumitomo поняли, что пора делать официальное заявление, а то хуже будет. Вот тут-то президент фирмы и выступил с постным лицом перед журналистами.

После чего цена меди обвалилась еще на 10 %. Вместо $2800 за тонну теперь давали $ 2145. Так что каждая тонна, числившаяся в конторских книгах Sumitomo, в середине июня приносила $700 убытка. Мрачная ирония происходящего заключалась в том, что никто даже отдаленно не знал, сколько именно контрактов скупил Хаманака.

Официально — 800 тыс. тонн. Что само по себе означает дефицит $500 млн. На самом деле, вероятно, у него были контракты на 2–3 млн тонн. То есть текущий убыток $2 млрд. Разумеется, Sumitomo с ежегодным торговым балансом $152 млрд не грозит исчезнуть с лица земли, как это случилось с банком Barings.

Но за месяц после скандала медь подешевела в среднем еще на 10 %. И дорожать не собиралась. Убытки корпорации росли. Сегодня тонну меди можно купить за $1935. Еще вчера за нее давали $1985.

Окончательный итог деятельности мистера «Пять Процентов» оценивается в $2,6 млрд. Сакраментальный вопрос: «Как это могло произойти?!» — еще долго висел в воздухе.

Место действия: Германия.

Время действия: XX век.

Ради того, чтобы Игнасио Лопес сменил кресло в бюро Opel на кресло в бюро Volkswagen, шеф VW назначил ему зарплату вдвое выше собственной. Последние две недели правление Volkswagen занято мрачными подсчетами — трехлетнее пребывание Игнасио Лопеса в пресловутом кресле грозит обойтись фирме в сумму от 600 млн марок (в лучшем случае) до… 15 млрд.

27 ноября 1996 года пресс-секретарь концерна Volkswagen предпринял оригинальную акцию. Запрограммировав свой факс на все известные газетные редакции Федеративной Республики Германия, он произвел на свет сообщение, в котором ехидство явно смешивалось с нездоровым нервным возбуждением. «Дабы сэкономить вам утомительное висение на телефоне, довожу до вашего сведения: не ждите от нас сегодня никакой информации. Повторяю: никакой».

Со своим обетом молчания, так или иначе продержавшимся не более суток, злосчастная пресс-служба опоздала примерно на три с половиной года. Именно тогда в дирекции самого большого автоконцерна Европы водворился человек, от которого ждали превращения воды в вино. По меньшей мере.

Менеджер Игнасио Лопес любил творить чудеса в рабочее время. Можно даже сказать, это было его основной специальностью. Чудеса Лопеса имели один-единственный недостаток. Они свершались только и исключительно в пределах автомобильной индустрии. И имели весьма сухие, не волшебные названия. Рентабельность, экономия, прибыль, рационализация. Говоря человеческим языком, менеджер Игнасио Лопес руководил отделом закупок в европейском отделении концерна General Motors и в принадлежащей концерну фирме Adam Opel AG.

Его забота о родном концерне решительно выходила за рамки обычной лояльности служащего. Большая часть коллег даже смутно предполагала, что речь идет о каком-то медицинском случае. Его деловой стиль был известен всему миру. По крайней мере, автомобильному. Игнасио Лопес, родившийся в стране воинственных басков в 1941 году, категорически не желал ничего знать о мирном времени. Его профессиональный лозунг гласил: война до победного конца.

Каждый пункт в графе «Расходы» по определению был лично его, Лопеса, смертельным врагом. На которого менеджер ополчался с яростью крестоносца, попавшего в засаду неверных. Он доводил поставщиков General Motors до истерик, заставляя их снижать цены. Он посылал четыре сотни своих экспертов на заводы поставщиков, выискивая, как удешевить производство. Он выбрасывал в корзину для бумаг уже подписанные договоры, добиваясь более выгодных условий. Неуступчивым грозила немедленная потеря заказа.

Сногсшибательные результаты его деятельности в концерне невозможно было выразить конкретными цифрами. То ли 2 млрд экономии, то ли… 10. Так или иначе — Лопес держал производственные расходы General Motors на таком низком уровне, какого (казалось бы) не существовало в природе. Для своих подчиненных он собственноручно сочинил сорокапятистраничный указ, в котором можно было обнаружить боевые предписания на все случаи жизни — от манеры вести переговоры до продуктов питания, которые полагается потреблять сознательному бойцу менеджерского автофронта.