Сергей Булгаков - Справочник по ересям, сектам и расколам

Так как, по учению католиков, первородный грех состоял только в лишении сверхъестественной благодати, при остатке в падшем человеке хотя ослабевших и получивших ложное направление, но целых и неповрежденных его сил, то для восстановления человека в первобытное состояние праведности вполне достаточно было того, чтобы к тему возвратилась потерянная им сверхъестественная благодать. А так как, далее, сверхъестественная благодать излилась в преизбытке на Пресвятую Деву в самом Ее зачатии, или когда Она была еще в утробе матери, то понятно, что первородный недостаток в благодати, общий всем людям, в Ней должен быть восполнен, и Она должна была родиться в таком состоянии, в каком находился первый человек до своего падения, быв, при естественных несовершенствах своей природы, восполняем сверхъестественной благодатью.

Догмат о папской непогрешимости был утвержден на Ватиканском соборе в 1870 г. Но провозглашение этого догмата не нашло себе всеобщего сочувствия среди последователей католичества. Из среды их выделились некоторые католические богословы во главе с знаменитым Деллингером (1799–1891) — деканом богословского факультета в Мюнхенском университете. Под его влиянием и руководством образовалась община так называемых старокатоликов , которые не признавали постановлений Ватиканского собора и вообще отвергли теорию неограниченной власти папства, или так называемый ультрамонтанизм (каковое обозначение заимствовано от ultra montes, по буквальному переводу, — за горами, так как своим началом и развитием римский католицизм обязан Риму, отделенному от Средней Европы горами Альпами). Римская Церковь отвергла от себя старокатоликов, но они, тем не менее, продолжали и продолжают считать себя истинными католиками. Вполне справедливо утверждая, что папство внесло в католичество много ложного и извратило его, старокатолики отбросили новые догматы римского католицизма (о личной непогрешюмсти и абсолютной власти папы, о непорочном зачатии Пресвятой Девы Марии, о чистилище, а также многие искажения в совершении церковных таинств и обрядов). К сожалению, многие пункты вероучения в вероисповедной системе старокатоликов раскрыты не совсем ясно и определено (например, об исхождении Святого Духа, о таинстве Евхаристия, о Церкви); в их катихизисах встречаются выражения, присутствие которых в вероисповедных книгах не может быть признано желательным с православной точки зрения (например, о таинстве миропомазания, что принятие его якобы не необходимо для спасения, о призывании святых, — что это призывание якобы нельзя считать существенною необходимостью для человека в деле достижения им вечного блаженства и проч.); наконец, некоторые пункты из системы христианского вероучения совершенно не раскрыты в большинстве старокатолических катихизисов (например, учение о почитании св. икон и мощей, каковое учение в позднейшее время даже прямо отвергается некоторыми старокатоликами). Все это свидетельствует о том, что старокатолики в своем вероучении еще не вполне стали на древневселенскую почву; кроме того, заметно (особенно в последнее время) разногласие различных отраслей старокатоличества по отдельным пунктам христианского вероучения, свидетельствующее об отсутствии полного соглашения старокатоликов между собою, а также и недостаток решимости проводить в церковную практику то, что уже признается ими в теории. Однако, считая свое учение близко соприкасающимся с учением Вселенской Церкви, старокатолики мечтают восстановить общение с Православной Восточной Церковью, а также с западными христианскими обществами, признающими церковные начала времен Вселенских Соборов.

У латинян государей при короновании помазуют елеем, оглашенных (oleum catechnmenorum), употребляемым в таинстве крещения.

Главное средство воспитания в народе духа благочестия, после богослужения, есть, конечно, исповедь с ее наставлениями, сокрушениями сердца и непритворными слезами. Но руководители духовной жизни католиков менее всего заботятся о самоиспытании и исправлении своих духовных детей исповедью: они в интересах своих собственных и тех орденов или каст, к которым принадлежат, делают из исповеди часто орудие для узнания тайн общественных и частных. Отсюда, естественно, происходит то, что исповедь в Католической Церкви, можно сказать, не есть истинная врачебница для очищения грехов людей, второе слезное крещение их, а есть некоторого рода искусство узнавать то, что нужно для внешних целей ордена. Вследствие этого исповедь теряет то высокое значение, которое она имеет в Церкви Православной.

Старшие епископы местных национальных церквей называются примасами , в том смысле, что они должны быть признаваемы высшими правителями их не как самостоятельные патриархи (подобно восточным патриархам, но как уполномоченные представители папы. Но, не довольствуясь этими постоянными представителями своей власти в поместных церквах, папы для усиленного надзора за состоянием этих церквей и решения возникающих в них дел завели обычай посылать в разные страны еще особенных чрезвычайных уполномоченных, с званием легатов от ребра апостольского (legati a latere apostolico). Лицам, облекаемым этим званием, хотя бы они имели только степень диаконов, обязаны оказывать чрезвычайные почести и беспрекословное повиновение все высшие правители страны — духовные и светские. Когда папским уполномоченным, посылаемым в разные страны, даются не столько церковные, сколько политические поручения — заключения конкордатов с государями, присутствование при дворах в качестве послов от папы, то они называются нунциями (nuntius — посол) и пользуются всеми дипломатическими привилегиями и средствами при отправлении своей должности. Эти нунции назначаются из духовых и светских чиновников римского двора. Считая себя верховными обладателями не только тех стран, в которых уже утвердился католицизм, но и тех, которые не принадлежат к Католической Церкви, в которых даже совсем не распространено христианство, папы назначают в Риме духовных правителей и для таких стран (в уверенности, что и они должны сделаться достоянием папизма). Так, в Риме назначаются патриархи для восточных православных церквей, не признающих власти папской, и даже епископы для языческих стран (eptecopl In partibus In Tidelium).

В противовес этому в конце прошлого столетия в лоне Римско-католической Церкви в Польше возникло религиозно-нравственное движение, стремящееся к нравственвому возрождению польского духовенства и народа и к преобразованию их жизни в духе христианского учения (к так называемой христианизации жизни), свободного от затемняющих его чистоту римско-католических искажений. Начало этому движению, известному под именем мариавитства , было положено состоявшим в г. Плоцке викарием, ксендзом Казимиром Пршыемским, задумавшим образовать священнический кружок для борьбы с развращенностью латинского духовенства. Признавая и исповедуя «Господа Иисуса Христа, сокрытого а Святых Дарах, жертвою за жизнь мира и существенно животворящим Источником возрождения христианства, погибающего от неверия и пороков», религиозный союз мариавитов «считает главною своею целью: а) особым образом почитать и во всем восстановить почитание Господа Иисуса Христа, подобающее Ему в Святых Дарах, б) молить Господа Иисуса, пребывающего в Святых Дарах, о спасении человечества, в) распространяя почитание Святых Даров, способствовать среди христиан нравственному их возрождению и восстановлению христианской ревности первых веков и г) исповедовать, что для достижения этих целей необходима помощь Пресвятой Богородицы, в силу чего весь союз мариавитов состоит под покровом Пресвятой Девы, почитая Ее под названием: Непрестанной помощи ». Распространяясь все более и более, мариавитство приобретает себе последователей преимущественно среди трудового люда. Нравственный уровень мариавитов стоит высоко. Предъявляемые к ним предписания их «Устава» о почитании Иисуса Христа в Святых Дарах с возможно частою исповедью и причащением с чистою совестью св. Тайн, о соблюдении заповедей Божьих, особенно заповеди о любви к Богу и ближним, о добровольном исполнении гражданских обязанностей, соответственно общественному положению каждого, и, в частности, о выполнении всех государственных повинностей, — все это мариавиты стараются соблюдать с надлежащим усердием. Почти все мариавиты не курят и не употребляют спиртных напитков, благодаря чему благосостояние их быстро возрастает. «Кто не выпивает и не курит, как говорят мариавиты, тот всегда может жертвовать на церковь». Обыкновенно постройке церквей у них всегда сопутствуют приюты для детей, дневные ясли, школы, зал для бесед и занятий, библиотеки, всякого рода мастерские, и нигде — роскошных помещений для священников. Последние, служа примером умеренности и воздержания для народа, довольствуются маленькой кельей, по большей части пристроенной к ризнице церкви. Они отличаются нравственной чистотою, нестяжательством, отречением от всякой собственности, всецело преданы своему делу, пастырскому долгу, с народом обращаются кротко, снисходительно, сочувственно относятся к его духовной темноте и житейским горестям и тягостям. В своей жизни это христиане-подвижники, а в общественной своей деятельности — искренние и преданные пастыри-народники.