Семён Федосеев - Пулеметы русской армии в бою

Однако фирма задержала выполнение заказа. В начале мировой войны «легкие пулеметы Виккерса» показали недостаточную надежность, и их пришлось исправлять на том же ИТОЗ.

После испытаний облегченного тульского пулемета он был принят на вооружение под обозначением «станковый пулемет Максима обр. 1910 г.» с колесным полевым станком полковника А.А. Соколова. Кроме указанных изменений поменялся также прицел пулемета, детали короба и кожуха, затыльник, спусковая тяга. Пулемет обр. 1910 г. был действительно значительно улучшен по сравнению с прототипом, прежде всего в технологическом плане, однако вряд ли правильно установившееся в нашей литературе утверждение, что «русские техники создали, по сути, новый пулемет». Тем не менее финансовые отношения с «Виккерс, сыновья и Максим» в рамках контракта пересмотрели, согласовав уменьшение вознаграждения. Положением Военного Совета от 4 марта 1910 г. устанавливалось: «По контракту, заключенному 9 марта 1904 года Главным Артиллерийским Управлением с обществом „Виккерс, сыновья и Максим“, уплачивать с 1 января 1910 г. по день окончания контракта 23 февраля 1915 года по 60 ф. ст. вместо обусловленных этим контрактом 80 ф. ст. за каждый готовый пулемет». В том же 1910 году была принята и новая машинка для снаряжения пулеметных лент.

Станок же к пулемету был действительно новой и совершенно оригинальной конструкцией. После Русско-японской войны установился следующий взгляд на применение пулеметов: пулемет представляет сильное огневое средство, необходимое и для пехоты, и для кавалерии; пулемет необходим как при обороне, так и при наступлении, а потому конструкция и размеры пулеметов и установок должны позволить им всюду сопровождать войска, допускать скрытное передвижение, быструю установку на позиции. Разработка нового станка началась вскоре после Русско-японской войны и с опорой на ее опыт. Провели испытания нескольких полевых установок отечественной и зарубежной разработки, в том числе предложенных офицерами, «бывшими в минувшую войну при пулеметах». П.П. Третьяков разрабатывал к пулемету свой вариант «горно-вьючной треноги», но наибольшее внимание привлекли треножные станки фирмы «Виккерс» и станок капитана Соколова, разработанный в 1907 году при участии мастера Санкт-Петербургского орудийного завода Платонова и соединивший черты «салазочного» (допускающего перетаскивание ползком, стрельбу из положения лежа и маскировку в низкой растительности), колесного (возможность перекатывания на марше и на поле боя) и треножного (устойчивость, возможность стрельбы из положения сидя) станков. Доработка станка Соколова шла по результатам испытания в Офицерской стрелковой школе и в войсках. Станок приняли на вооружение под обозначением «станок обр. 1908 г.», но чаще он упоминался как «станок Соколова».

О значении, которое придавалось пулемету и новому станку, свидетельствует присвоение Соколову, ставшему к тому времени полковником, Михайловской премии за 1912 год (Большую Михайловскую премию за тот же год получила автоматическая винтовка В.Г. Федорова). Серийный выпуск новой модификации «Максима» и нового станка начался в 1911 году. Соколовым была разработана также пулеметная двуколка, изготавливавшаяся Санкт-Петербургским (впоследствии Петроградским) арсеналом, а затем — и Брянским арсеналом. Принятие двуколки было насущной проблемой — А.А. Брусилов, например, вспоминал, что, когда в начале 1909 года принимал 14-й армейский корпус в Варшавском округе, пулеметы в полках были «без запряжки, так что в случае войны пришлось бы их возить на обывательских подводах».

До полной «победы» станка Соколова к пулемету «Максим» использовалось еще четыре типа полевых установок: «полевой» колесный лафет со щитом и сиденьем для наводчика (очень похожий на «крепостной» лафет), тренога «Виккерс» обр. 1904 и 1909 г., тренога «Виккерс» обр. 1910 г. с колесным ходом и щитом. Описание установок вместе с описанием пулемета «Максим» дано в отдельной главе.

Колесные лафеты были окончательно заменены в русской армии станками Соколова или треножными станками к 1914 году, в связи с этим в 1913 году поднимался вопрос об использовании освободившихся лафетов в качестве колесных стрелковых щитов (вопрос о стрелковых щитах был поднят также Русско-японской войной). Но если от тупоконечной винтовочной пули 5,5—6-мм щит защищал на дальности 50 шагов и выше, то остроконечная пробивала его даже со 150 шагов, поэтому инженерные войска этими лафетами не заинтересовались. Пулеметы на колесных лафетах еще оставались в училищах в качестве учебных — по крайней мере, они были у юнкеров в ходе революционных боев в Москве в октябре — ноябре 1917 года.

Среди множества поступавших в военное ведомство России проектов и предложений о способах использования пулеметов были весьма любопытные по сути, хотя и курьезные по исполнению. Пример тому — проект защищенной пулеметной повозки СБ. Апостолова (на нее в 1904 году даже была взята привилегия), в которой лошадь впрягалась позади своего рода брички с тумбовой пулеметной установкой и большим бронещитом. Подобные проекты «подкатывания» пулеметов к позициям противника предлагались и десять лет спустя, в ходе Первой мировой войны — например, проект трехколесного «щита-тележки» П. Стрельцова с впрягаемой сзади парой лошадей, двумя пулеметами «Максим» и бронещитом.

Немало копий было сломано по поводу установки пулемета, наиболее пригодной для кавалерии. После Русско-японской войны при Гродненском гусарском полку испытывались две системы «легких кавалерийских пулеметных лафетов», а при Ольвиапольском полку — лафет капитана Козловского — все неудачно. 10 июля 1906 г. «высочайше утверждено» постановление Государственного Совета обороны «принять для кавалерии пулеметы вьючной системы Максима». Однако вопрос о пулеметном вооружении кавалерии решался еще несколько лет. Особое совещание при Генерал-инспекторе пехоты не смогло дать конкретных рекомендаций, и военный министр Сухомлинов приказал «несмотря на неполную приспособленность для кавалерии принимаемого типа пулемета Максим, ввести их ныне на вооружение конницы».