Григорий Панченко - Горизонты оружия

Вот так, пожалуй, ближе к истине!

Вывод: если вам потребуются мастера-фехтовальщики, способные всерьез противостоять «спарринг-партнерам» из настоящего прошлого, когда не только клинковое оружие было в ходу, но и практиковалось совсем иное отношение к боли, страху, крови, увечью, жизни и смерти (своей и чужой) — то… В общем, лучше уж роботов с собой берите, только без законов Азимова. Или, может быть, — антропоморфных «чужинцев», обитателей иного мира. Но если так, то проще все-таки в нашем, земном прошлом навербовать себе гвардейцев!

…Возвращаясь же из фантастики в реальность, вспомним: те мечи, которыми легионеры изрубили гоплитов, были не просто гладиусы — а гладиусы иберийские, т. е. испанские. Своего рода компромисс между оружием собственно римлян и иберийских кельтов.

Впоследствии именно кельтская (пусть и не иберийско-испанская) техника боя большим мечом, гибридизировавшись с римскими (тоже в широком смысле) достижениями, породит фехтование как высокое искусство. И тогда примирятся высококачественный длинный клинок и кодифицированный для короткого меча набор приемов, потрясающая сила и точность удара на большой дистанции — и прицельный тычок в нерасчетливо раскрывшегося противника. Навыки строевого и поединочного боя. Интуитивный стиль — и дисциплинированное, систематическое разучивание комбинаций.

Собственно, когда такое слияние происходит по-настоящему гармоничным образом — наступает эпоха шпаги. Путь к ней, конечно, долог: ни римляне, ни кельты до нее не дожили.

Он был Ахиллом Морацци, в прошлом — одним из троицы любимых учеников прославленного Антонио Гвидо де Лукко, ныне же свободным и независимым гражданином Венеции, обеспеченным вполне достаточно, чтобы брать в науку по собственному выбору и отказываться от заказных поединков, иначе говоря, убийств по найму.

Он был виртуозом меча, гением шпаги, властелином даги и кинжала, любимцем алебарды, и даже лишенный оружия он был страшен.

<���…>

«Дритто скуалембратто» — косой удар в правую ключицу, и, продолжая атаку, резкий выпад дагой под мышку противнику. Самый сложный вариант: длинный клинок мешает короткому, и дага, подражая ловкому слуге-пройдохе, должна быть ниже господина, пропуская его вперед на треть движения.

Теперь отскочить. На две черные плитки: назад. На две красные: влево. «Аллегро! Аллегро, дьявол тебя забери!» — явственно послышался раздраженный голос отца. Ахилл-младший молча возразил: «Престо, досточтимый мастер! Не аллегро — престо…» Он действительно повторил атаку не быстро, а очень быстро. И еще раз. И еще. Если врагов больше одного, надо двигаться стремительно, разнообразя уходы бросками в сторону, решаясь на молниеносные сближения, — мы не какие-то французишки, мы не чураемся грубой стычки…

Очень юные фехтовальщики в «памперсном» возрасте, но с учебными шпажонками в ручонках!

Вот именно! Причем — по всем пунктам. Ну, может, кроме предпоследнего: «не аллегро — престо». То есть мастер боевой шпаги действительно проделывает повторную атаку очень быстро, человек даже средней опытности за его движениями попросту взглядом не уследит. Но когда сходятся два равных гранд-маэстро, то тут и становится ясно, что сверхбыстрые повторы самой шпагой, без учета даги — не по итальянской технике боя, мощной и многообразной, использующей возможности обеих рук и всего тела, боевую шпагу в комплекте с дагой или фехтовальным щитом. Скорее это по части тех самых «французишек», которые абсолютизируют чистое фехтование, базирующееся на сверхвозможностях одного лишь шпажного клинка, чуть более легкого и короткого, чем у итальянских мастеров.

Одна из «фигур схождения» по Мароццо, рассматривающая бой без использования даги (у ног участников — «график » траектории подшагиваний и отходов). Шпаги в данном случае еще почти мечевидные, но это ненадолго…

Кто тут более прав — как всегда, сказать невозможно. «Абсолютизированный» французский стиль, пожалуй, более применим в слегка условном фехтовании: городском, дуэльно-спортивном. Но до абсолютизации лучшие мастера никогда не опускались, да и мастера средние на этот путь вступили разве что к финалу «мушкетерского» цикла Дюма. Когда дуэли начали несколько меньше напоминать безжалостные групповые (!) схватки, чем во времена юности д’Артаньяна; когда на дуэльных поединках стал несколько реже употребляться по-настоящему боевой клинок; когда стало распространенным правилом хорошего тона не добивать серьезно подраненного противника, но щадить его.

Другой эпизод из трактата Мароццо, связанный с применением обезоруживающих приемов

Тогда и начало сходить со сцены «оружие левой руки», от даги до специализированных форм малого щита. Прежде шпажный поединок был слишком серьезным делом, чтобы все, ну прямо-таки все вопросы доверить одному лишь праворучному клинку. Хотя ПОЧТИ все вопросы французы ему доверяли уже с конца XVI в. Но от даги аж до самого конца фронды отказываться избегали. Потом, правда, почти отказались (отчасти заменив ее кинжалом), но лишь потому, что кровавая серьезность городских поединков резко упала, а на полях сражений столь развернулась артиллерия, мушкетный огонь, пикинерские шеренги и пр., что до высокого фехтования там дело практически не доходило…

«Развертка» учебной комбинации по трактату 1587 г. Роль даги совершенно очевидна!

И еще. Не путайте дагу с кинжалом, даже если Люс-А-Гард ее с ножом ухитрилась перепутать (она вообще много чего ухитрилась!). Дага — высокоспециализированное оружие, парное к шпаге. Атакуют ею главным образом на уколе (а боевой шпагой — не только: клинок ее колюще-рубящий, удар его вполне способен срубить кисть руки или рассечь череп от макушки до зубов!). Но главным для даги, конечно, являются не атаки — а, наоборот, парирование атак вражеской шпаги. Между прочим, именно дага позволяла многим типам шпаги надолго сохранять привязку к форме узкого меча без переусложненной асимметричной гарды! После отказа от даги почти у всех разновидностей шпаг гарда резко усложнилась, так как теперь на нее стало приходиться больше защитных функций.