Эндре Гёмёри - Сверхбогачи

Армии нацистов мутной волной захлестнули Европу, а за ними неукоснительно следовал Альфрид Крупп. Он летал на истребителе, помеченном особыми опознавательными знаками, и один за другим присоединял к концерну Круппа наиболее ценные заводы на оккупированной территории: у него были особые полномочия на такой грабеж и ему не нужно было согласия никакого официального гражданского или военного органа на конфискацию того или иного завода.

Когда «железный Густав» получил второй инсульт и назначение главой фирмы Альфрида стало неизбежным, Гитлер, по сути, только утвердил уже много лет существовавшее фактическое положение в фирме: в ноябре 1943 года в вилле «Хюгель» в большом зале посланцы Гитлера приняли участие в довольно неприятной церемонии, которая странным образом символизировала не только истинное положение дел на крупповских заводах, но и в самой Германии, еще грабившей другие страны, но уже двигавшейся к своему полному поражению и краху. То есть к краху самого нацистского режима.

Посланцы Гитлера — генералы СС и представители гестапо, а также сотрудники генерального штаба собрались в вилле «Хюгель» в большом зале перед тремя установленными там креслами. В одном восседала фрау Берта, в другой — Альфрид, в третьем — старый Густав. Комиссары Гитлера передали собравшимся личные указания «фюрера», а затем фрау Берта торжественно заявила, что она от своей доли на семейное имущество отказывается в пользу старшего сына Альфрида. После этого новый правитель фирмы произнес речь. «Я согласен с заявлением моей матери, — негромко сказал он, — и принимаю руководство имуществом семейства».

В это время танковые части Советской Армии на Восточном фронте в исторической битве под Курском уже доказали техническое превосходство советских боевых машин над крупповскими танками. А в непосредственной близости от Восточного фронта директора воровски захваченных Альфридом и приписанных к «империи Круппа» заводов на оккупированных территориях штурмовали нацистское руководство на местах, «выбивая» железнодорожные вагоны, чтобы демонтировать и эвакуировать на Запад станки и машины с этих заводов.

Альфрид Крупп, как и полагается генералу войск СС, продолжал верно служить нацизму и в сумерках приближающейся катастрофы. Разумеется, каждодневные трудности его не затрагивали. Его любимый напиток, шотландское виски, всегда имелся в погребах, а в золотом портсигаре — сигареты «Кэмел».

Бомбардировки вырывали из тела «крупповской империи» все большие куски. Как заметил один из биографов династии, для этого не нужно было даже прицельного бомбометания — под заводами Круппа в границах города Эссена находилось почти 5 млн. кв. м территории, в семь раз большей, чем центр самого города. К концу 1944 года около 40% заводской застройки на этой территории было разбито бомбами или сожжено.

Но все это ничуть не изменило образ жизни Альфрида Круппа и его виллы «Хюгель». Историк династии Круппов описывает, как в декабре 1944 года за ужином лакей подал к мясу белое вино. Это была, конечно, непоправимая ошибка, тем более что Альфрид Крупп хорошо знал: погреба виллы «Хюгель» по-прежнему ломятся от.запасов французского красного .вина. На его гневный вопрос лакей, заикаясь, пояснил, что упавшая на днях неподалеку от замка бомба одним из осколков повредила водопроводную сеть, из-за чего в течение двух дней во флигель для прислуги прекратилась подача воды, а когда по чьему-то недосмотру еще и вспыхнул пожар, огонь гасили красным вином. Услышав такое объяснение, Альфрид Крупп только и сказал: «Ну уж это слишком!» — и, морщась, выпил бокал белого рейнского.

Пока лакеи в вилле «Хюгель» гасили красным вином пожар во флигеле для прислуги, Альфрид Крупп требовал от генералов СС все новых и новых рабов для своих заводов. Сохранилось большое количество писем и указаний, в которых говорилось о том, что и в последний период войны на новых крупповских заводах в оккупированной Польше работали невольники из лагеря смерти в Освенциме. Это Альфрид Крупп направил Гитлеру письмо, где рекомендовал буквально: «истребление с помощью работы». Он доказывал, что куда проще заставлять узников концентрационных лагерей работать до смерти, чем попросту убивать их.

Конечно, подневольный труд в экономическом смысле этого слова неполноценен, но он все равно означал гигантские прибыли для крупповских заводов. Крупповские заводы платили в день четыре марки войскам СС за каждого переданного им узника концлагерей. Сохранились даже счета, датированные 1943 годом, которые свидетельствуют об этом дьявольском бизнесе.

Что же касается питания, то оно в основном заменялось кнутами и резиновыми дубинками. Один из доверенных сотрудников Альфрида Круппа — фон Бюлов — в письме Круппу, датированном осенью 1944 года (это письмо было представлено позднее в суд), на фирменном крупповском бланке жалуется дирекции, что на складах фирмы слишком мало резиновых дубинок и кнутов и просил запросить таковые с базы СС.

Когда нацистский рейх рухнул и его главарям настал час держать ответ, американский патруль арестовал Круппа в холле виллы «Хюгель». Его отправили в следственную тюрьму, но усадить на скамью военных преступников на Нюрнбергском процессе все равно не смогли. Не смогли по формальной причине: потому, что прокуроры американской и английской сторон в свое время подготовили место на этой скамье лично для «железного Густава», отца Альфрида Круппа, а Альфрид среди прочих Круппов в их глазах считался «преступником второго порядка». Ведь он лишь формально принял на себя управление фирмой. А сам Густав Крупп болен, и Лоуренс, английский председатель суда, констатировал, что, страдая старческим размягчением мозга, он не был способен предстать перед международным трибуналом.

Советский прокурор (а поначалу также американский и французский прокуроры) настаивал, что Альфрид является военным преступником первого порядка, и потому его место — на скамье подсудимых большого Нюрнбергского процесса. Но позднее американский, а затем и французский прокурор изменили свою точку зрения и решили, что, поскольку в списке главных военных преступников фигурирует Густав, а не просто любой Крупп, то его нельзя заменить другим обвиняемым, каким бы преступником он сам ни был.

Итак, Альфрид Крупп только в 1947 году оказался все же перед американским военным трибуналом. Однако за эти два года после конца войны в мире очень многое изменилось: американская администрация готовилась к «холодной войне». Государственный секретарь США Бирнс на специальном поезде, принадлежавшем в свое время Гитлеру, уже в сентябре 1946 года прикатил в Штутгарт, где встретился с представителями крупного германского капитала и произнес речь, в которой подчеркнул всю важность восстановления германской крупной промышленности. Так что к моменту начала процесса в 1947 году над Альфридом Круппом фактические руководители американской политики видели в нем уже не прошлого преступника, а своего будущего союзника. Сам приговор, вынесенный в июле 1948 года, с виду еще был строгим. В обосновании говорилось, что «Крупп действительно заключил союз с правительством германской империи, а особенно с генеральным штабом. Развитие фирмы Круппов вообще связано с личной поддержкой Гитлера».