Эндре Гёмёри - Сверхбогачи

Третий брачный закон дома Ротшильдов предписывал: все свадьбы должны были играться во франкфуртском доме. И аристократы, бравшие в жены девиц из дома Ротшильдов, вынуждены были подчиняться этим неудобным правилам. Роскошные кареты, как правило, не умещались на узких улочках еврейского гетто, и гости пешком плелись по булыжным улицам, а шлейфы дам мели пыльную мостовую. Этот закон оставался в силе вплоть до того самого времени, когда Амшель Ротшильд умер в возрасте 80 лет.

В том, что история дома Ротшильдов так переплелась с историей Европы в ее важнейших поворотах, огромную роль играло умение Ротшильдов быстро собирать информацию. А если надо — и распространять дезинформацию. Лучше всего это демонстрирует пример с курьером, сообщившим об исходе битвы при Ватерлоо.

В феврале 1820 года Ротшильды первыми узнали, что перед зданием парижской оперы был убит единственный наследник французского короля Людовика XVIII. С ним вместе умерли надежды Бурбонов возвратиться на трон. Гонцы Джеймса Ротшильда первыми примчались в Лондон, Вену, Франкфурт и Неаполь, и Ротшильды смогли с пользой для себя разыграть на биржах крах престолонаследия Бурбонов еще до того, как правительство или конкуренты Ротшильдов получили сведения о происшедшем.

Десять лет спустя парижские Ротшильды с помощью специально выращенных почтовых голубей быстрее всех сообщили своим братьям — владельцам банковских домов в разных странах известие о начале Июльской революции во Франции. В Англии лондонский банкирский дом Ротшильдов узнал раньше английского правительства о том, что на французский трон вступил Луи-Филипп. Крупнейшая фигура в европейской дипломатии Талейран так писал об этом в письме, которое он отправил сестре Луи-Филиппа: «Ротшильды всегда на 10—12 часов раньше королевских послов информируют английское правительство о событиях. Это происходит потому, что курьеры Ротшильдов пользуются специальными морскими судами, которые не имеют права перевозить никого, кроме этих курьеров, и отправляются в путешествие через Ла-Манш независимо от погоды».

В книге «Ротшильды: семейный портрет» историк ф. Мортон пишет, что курьерская связь Ротшильдов была надежнее, чем у любой великой державы. Поэтому часто случалось, что послы Англии, Франции, Испании, аккредитованные в различных европейских государствах, доверяли им и свою посольскую почту. Тайная полиция Австрии докладывала канцлеру Меттерниху (а тот отмечал для себя), что курьеры из Неаполя в Париж следуют через город Пьяченца. «Здесь находится австрийский гарнизон, и потому, — гласило полицейское донесение, — может быть, нужно попытаться уговорить курьеров, чтобы они предъявляли нам перевозимые ими письма для просмотра».

Дружба Меттерниха с Ротшильдами, разумеется, не помешала канцлеру Австрии отдать приказ об обыске курьеров, а Ротшильдам, со своей стороны, — обманывать канцлера. Меттерних дал указание австрийским гарнизонам в Италии: считать курьеров Ротшильда «официальными австрийскими курьерами», только если они везут письма, запечатанные императорской печатью. В других случаях все письма распечатывать и подвергать цензуре. Ротшильды на этот приказ канцлера ответили созданием второй, параллельной курьерской сети. У курьеров этой сети не было иной задачи, как позволить себя задержать и дать проверить находившуюся при них почту. На их глазах письма вскрывались, но в них, разумеется, содержалась дезинформация. Австрийская же полиция прилежно пересылала эту дезинформацию Меттерниху.

Стоит ли удивляться после всего этого, что в 1870 году Наполеон III с помощью французских и английских Ротшильдов пытался выяснить: согласно ли английское правительство оказать Франции помощь в случае нападения на нее Пруссии? Лондонский Ротшильд вместе с английским премьер-министром Гладстоном появился на аудиенции у английской королевы Виктории в Виндзорском замке. После этой аудиенции английское правительство приняло решение не оказывать Франции помощь. Так французские Ротшильды раньше, чем сам Наполеон III, узнали, что в 1870 году начнется франко-прусская война. И, разумеется, в соответствии с этим направляли свою финансовую политику.

После крушения Франции император Вильгельм I, Мольтке и Бисмарк разместили свою ставку верховного командования в одном из замков Ротшильда во Франции, в Ферри. Император обошел вокруг весь замок, сад, конюшни, оранжереи и в заключение сказал: «Король такого богатства не сможет оплатить. На это способен только Ротшильд».

Ротшильды стояли и у колыбели Британской империи. К 1860 году Ротшильды возвели в Лондоне свой городской дворец по соседству с дворцом герцога Веллингтона, на улице Пикадилли, 148. 14 ноября 1875 г. здесь ужинал Дизраэли, премьер-министр Англии. Во время ужина слуга на серебряном подносе подал сэру Лайонелу Ротшильду, тогдашнему главе лондонского банкирского дома Ротшильдов, послание, отправленное одним из тайных агентов парижских Ротшильдов. Лайонел прочитал его гостю. Суть послания состояла в том, что запутавшийся в долгах хедив, правитель Египта, предложил французам составлявшие собственность Египта акции Суэцкого канала. Но хедив недоволен ценой, которую готово заплатить за эти акции правительство в Париже. Суэцкий канал являлся, разумеется, и в то время одним из важнейших стратегических, торговых и политических мировых путей. И англичане уже давно мечтали наложить на него свою руку, но им никак не удавалось вынудить к переговорам хедива. Сообщение шпионов парижским Ротшильдам означало, что сейчас такой случай представился. Как писали современники, Дизраэли только спросил у Лайонела Ротшильда: «И сколько же египтяне хотят?» После этого оба поднялись от стола и пошли телеграфировать в Париж. Пока в библиотеке был подан коньяк, от парижских Ротшильдов уже прибыл ответ: хедив просит 4 млн. фунтов (по тогдашнему курсу — 44 млн. долл.).

На другой же день политическая машина, хотя и не без скрипа, пришла в движение. Парламент как раз находился на каникулах, а закон запрещал Банку Англии предоставлять займы в перерывах между парламентскими сессиями. И вообще руководители банка сказали лорду Дизраэли: такой большой заем — в 4 млн. фунтов — они не смогут выдать сразу, в одной сумме, не подвергнув потрясению лондонскую денежную биржу. Дизраэли же знал, что все зависит сейчас от быстроты, почти молниеносности действий. Сначала он попросил аудиенции у королевы Виктории, потом созвал заседание совета министров. После получасового совещания премьер появился из зала заседаний и ожидавшему в передней своему секретарю сказал только: «Да».

Секретарь знал: речь идет о том, что кабинет уполномочил Дизраэли просить заем на покупку Суэцкого канала не у Банка Англии, а у Ротшильдов. «Когда секретарь премьер-министра вошел в комнату, — пишет биограф Ротшильдов Ф. Мортон, — Лайонел Ротшильд, сидя в кресле, ел мускатный виноград. Он продолжал лакомиться виноградом и когда посланец Дизраэли сказал ему, что английское правительство очень хотело бы завтра к утру получить взаймы 4 млн. фунтов. Секунды две Лайонел молча разжевывал виноградные ягоды, а затем, выплюнув зернышки, сказал: «Ну что ж, получит».