Николай Непомнящий - 500 великих катастроф

– Связь с траулером была очень короткой, – продолжает Михаил Храмцов, – мы с ним говорили в открытом эфире, а с командованием я общался по засекреченной связи. Но как только операция завершилась, второй американский самолет «Орион», который все это время «вел» нас к месту трагедии, начал подавать сигналы, чтобы мы повернули на восток и следовали к американской военно-морской базе. Тут же подоспел и их сторожевой корабль «Чермиз». С него тоже потребовали: «Поворачивайте на восток!» Тогда я был вынужден призвать на подмогу свой пограничный сторожевой корабль «Дунай» и «поднять» с глубины нашу атомную подводную лодку. Лишь после этого нас оставили в покое, и мы принялись конвоировать БМРТ «Мыс Сенявина» в родной порт.

На базе «Мыс Сенявина» уже ждали сотрудники госбезопасности. Летчиков перевезли в военный госпиталь, поместили их, как потом рассказывали, в двухместные палаты, поставили им цветные телевизоры, кормили до отвала. (Особенно американцам понравился борщ.) А уже через несколько дней, приодев летчиков в советские теплые летные куртки, переправили самолетом сначала в Хабаровск, а затем через Японию в США.

Я их так и не увидел. Из моряков «Ретивого» к ним близко никого не подпустили. Да что там, даже слова доброго экипажу никто не сказал. В те времена, впрочем, мы другого и не ждали.

В адрес Михаила Храмцова, других моряков все же пришли три письма от спасенных американских летчиков со словами благодарности. Послания торжественно вручили в генеральном консульстве США во Владивостоке. Михаил Петрович тотчас написал ответы и передал письма в консульство, чтобы узнать о судьбе остальных спасенных. Но до сих пор ни ответа, ни привета.

Храмцов никак не может понять причину столь затянувшейся паузы. Михаил Петрович, выйдя в отставку, занялся писательством. Недавно у него вышла книга «От Камчатки до Африки», где он рассказал и об этой истории 25-летней давности и хотел бы написать, как теперь живут спасенные американцы.

написал поэт Евгений Евтушенко.

1982 г.

16 февраля в Северной Атлантике, у Ньюфаундленда, Канада, во время шторма затонуло советское грузовое судно «Механик Тарасов». Погиб почти весь экипаж.

Огромное судно «Механик Тарасов», погрузив в одном из портов Канады на борт несколько тысяч контейнеров, вышло в Северную Атлантику курсом на Европу. В океане бушевал жестокий шторм, высота волн достигала 15 м. Курс корабля был проложен так, чтобы судно имело возможность противостоять ударам волн.

Неожиданно был получен сигнал бедствия – попала в беду крупнейшая в мире морская буровая платформа. Для оказания помощи платформе «Механик Тарасов» изменил курс в сторону терпящих бедствие буровиков. Мощная буровая платформа не выдержала ударов 15-метровых волн и ураганного ветра и затонула вместе с персоналом из 84 человек. На подходе к платформе на «Механике Тарасове» ослабли крепления контейнеров и они стали смещаться. В итоге корабль потерял остойчивость, опрокинулся и затонул. Так, почти весь экипаж «Механика Тарасова», пытаясь выполнить свой долг по спасению терпящих бедствия буровиков, погиб вместе с кораблем. Из 37 членов экипажа спасено только 5 человек.

1982 г.

6 мая, в 3 ч. ночи, в бухте Золотой Рог у причала № 42 во Владивостоке, СССР, опрокинулся и лег на грунт плавзавод «Александр Обухов», стоявший на двух якорях и девяти швартовых. На корабле неограниченного района плавания погибли почти у берега 10 моряков флота «Дальморепродукт».

Эта редкая по своей сути катастрофа в порту вызвала разные кривотолки: говорили, в частности, о диверсии и сотнях жертв. Судно быстро подняли – потеряв при этом двух водолазов, – затем списали и продали Японии на «гвозди». А спустя полтора года было судебное разбирательство.

Что представлял собой «Александр Обухов»? Это был крупный перерабатывающий завод (162 × 20 м, высота борта 12,5 м, водоизмещение 15,3 тыс. т), построенный в 1962 г. ленинградскими корабелами как краболов. Он имел большой запас прочности. До списания судна было еще пять лет.

Десять месяцев 500 человек делали в океане рыбные консервы. Незадолго до возвращения на базу капитан-директор Розов заболел, руководство флотилии прислало ему замену. Замена капитана произошла не только и не столько из-за болезни Розова, а прежде всего потому, что с ним не выполняли завышенный квартальный план, чем срывали гонку «Дальрыбы» к заявленным годовым результатам. Молодой же Турушев был готов любой ценой добывать «хвосты» и заставить коллектив выполнять поставленные сверхзадачи.

Действительно, ступив на накренившийся корабль, он проигнорировал устав службы и святую заповедь моряков: «На воде всегда считай себя ближе к опасности». Не удивился крену, поверил успокоительным донесениям и тут же подписал акт: «Судно принял в удовлетворительном состоянии».

План они перевыполнили, и 2 апреля с полными трюмами прибыли во Владивосток.

За пять суток разгрузились и начали ремонт. Управление не обеспечило нужными материалами, но настояло сократить сроки стоянки. Турушев пообещал выйти на промысел раньше на 15 суток. В ответ несколько опытных моряков заявили, что в такой ситуации считают корабль обреченным на гибель, и ушли с него.

Но остальные трудились до упаду. Ведь большинство членов экипажа не имели квартир и, с согласия управления, жили на судне. Под кормой 1,2 м глубины на причал переброшен трап: ремонтируемый плавзавод стал еще и базой отдыха в порту. Естественно, это опрокинуло строгие морские порядки. На судне начались пьянки, появились посторонние, дело дошло до преступления – изнасиловали несовершеннолетнюю. Когда после этого сюда пришли работники милиции и прокуратуры, пьяный вахтенный помощник капитана дал команду пожарным сбросить их брандспойтами за борт…

Обо всех безобразиях транспортный прокурор Владивостока Громов проинформировал городские и краевые органы власти, сделав акцент на том, что обстановка на борту промысловика неизбежно приведет к большой беде. Но абсолютно все руководители Приморского края проигнорировали предписание прокурора.

«Александр Обухов» в минуты бедствия