Николай Непомнящий - 500 великих катастроф

И вот в 1366 г. прелаты Флоренции санкционировали ввоз и продажу «неверных» рабов, объяснив, что под «неверными» имеются в виду «все рабы неверного происхождения, даже если к моменту их ввоза они стали католиками», и что «неверные по происхождению» означает просто «из земли и расы неверных». Таким образом, церковь изменила принцип, оправдывающий рабство, с религиозного на этнический, что стало важным шагом по направлению к геноциду Нового времени, основанному на неизменяющихся расовых и этнических признаках (армянский, еврейский, цыганский, славянский и другие).

От религии не отставала и европейская расовая «наука». Спецификой европейского феодализма было требование генетической исключительности дворянского сословия. В Испании понятие «чистоты крови» стало центральным к концу XV и на протяжении всего XVI в. Истоки «расовой науки» лежат в генеалогических исследованиях того времени, которые вела целая армия специалистов по проверке родословных линий.

Особенно большое значение имела теория «раздельного и неравного происхождения», выдвинутая известным швейцарским медиком и философом Парацельсом к 1520 г. По этой теории африканцы, индейцы и другие нехристианские «цветные» народы произошли не от Адама и Евы, а от других и низших прародителей.

Идеи Парацельса получили широкое распространение в Европе накануне вторжения европейцев в Мексику и Южную Америку. Эти идеи были ранним выражением т. н. теории «полигенезиса», ставшей непременной частью псевдонаучного расизма XIX столетия. Но еще до опубликования писаний Парацельса сходные идеологические оправдания геноцида появились в Испании (1512) и Шотландии (1519).

Разгар теологических диспутов испанских интеллектуалов на предмет, являются ли индейцы людьми или обезьянами, приходится на середину XVI в., когда миллионы жителей Центральной и Южной Америки гибли от страшных эпидемий, зверских массовых убийств и каторжного труда.

Так в раннем XVI в. формируется расистская апология колониализма и супрематизма, которая в руках евроамериканских правящих классов будет служить оправданием для последующего геноцида.

(По материалам Лефт. ру «Американский геноцид. Часть 1: Эпоха Колумба», Антон Баумгартен, UnCopyrighted©Sam, 2003–2011)

1896 г.

На май 1896 г., когда заканчивался двенадцатимесячный траур по неожиданно скончавшемуся 49-летнему императору Александру III, была назначена коронация нового императора – его старшего сына, 28-летнего Николая II. Коронацию решено было провести в Москве – так пожелал молодой царь. Он не любил чрезмерной помпезности холодного и неуютного Санкт-Петербурга, в котором похоронили его отца, а также не хотел травмировать свою мать, вдовствующую императрицу Марию Федоровну. Его привлекала Москва – город исконно русский, святой и благочестивый, в котором он хотел показать себя царем всея Руси и одарить народ разными милостями. По традиции новый некоронованный царь мог въехать в Белокаменную только в день коронации.

Москвичи в свою очередь тоже старались оказать своему молодому царю-батюшке, переживавшему кончину отца, самый теплый прием. К приезду нового государя приводились в порядок и красились дома, вывешивались трехцветные российские флаги, украшались улицы, повсюду царило праздничное настроение. Казалось, в истории российского государства наступал день, который должен был символизировать единство царя и народа. Губернатор Москвы великий князь Сергей Александрович объявил, что на следующий после коронации государя императора день состоятся народные гулянья на Ходынском поле, во время которых будут раздаваться царские подарки. Это была радостная весть, такого еще никто не помнил.

Из близлежащих городов и деревень приехали тысячи любопытных – всем хотелось увидеть нового царя, его немецкую жену, посмотреть красочную церемонию коронования и получить подарки.

Москва словно бы ожила, все только и говорили о предстоящем событии. По случаю коронации был издан всемилостивейший манифест, в котором объявлялось о том, что в стране целых три дня будут свободны от работы – небывалые для России выходные. В манифесте новый царь объявил, в частности, амнистию многим заключенным и освобождение от долгов и штрафов.

17 мая началось торжественное шествие на коронацию, которое проходило в самом центре первопрестольной столицы. Открыл его эскадрон конной гвардии, за ним на конях следовали казаки-гвардейцы и далее в каретах катила московская знать, блистая праздничным украшением своих роскошных нарядов. Все военные и служащие чины по ритуалу были в богатых, шитых золотом мундирах. Царь ехал верхом на белом коне, левой рукой держал уздцы, а правой отдавал честь. Замыкали шествие открытые кареты. В них находились особы царствующего дома и иностранные гости. Все направлялись по Мясницкой улице в Кремль, где коронация прошла без всяких эксцессов.

Массовые народные гулянья были назначены на 18 мая. На Ходынское поле к 2 ч. дня должен был прибыть коронованный Николай II с супругой Александрой, а также приглашенные высокие особы и дипломаты. Там заблаговременно для встречи дорогих гостей уже соорудили императорский павильон. Городские власти уж вовсю постарались: все было приготовлено для визита высочайших гостей, народных гуляний и раздачи подарков. По краям поля рабочие установили 150 украшенных зелеными ветвями палаток, в которых и планировалось раздавать подарки. Рядом поставили еще 20 небольших ларьков, в которых простолюдины могли побаловаться пивком и вином. Вся площадь, примерно в один квадратный километр, была к тому же окружена небольшим забором.

В то время Ходынкой называлось обширное поле, изрытое траншеями и рвами и служившее учебным плацем для войск Московского гарнизона. На нем никогда ранее не проводились массовые народные гулянья, все было впервые. Самые «сообразительные» стали собираться на Ходынку еще накануне вечером. А чтобы не было холодно, многие приносили с собой спиртное, которое распивали в ожидании утра на месте. По разным оценкам, на этом огражденном поле собралось от 500 тыс. до 1,5 млн человек.

Коронация Николая II. Незадолго до начала давки на Ходынском поле

Но это было еще не все, народ продолжал стекаться. Близлежащие улицы были заполнены людьми, шли мужчины и женщины, шли целыми семьями до самого утра, рассчитывая попасть на Ходынку. Все они надеялись, конечно, получить царский подарок. Ожидалось, что подарки будут очень богатыми, и на них рассчитывали в основном люди не очень обеспеченные, жаждавшие к тому же выпить на дармовщинку и поглазеть на царя и его свиту. Были в толпе и представители среднего класса, радующиеся возможности провести выходной на свежем воздухе.