Николай Непомнящий - 500 великих катастроф

По рассказам очевидцев, зрелище было просто страшным, как будто посреди Петербурга извергался вулкан. Пока еще в среднем ярусе было темно и горело всего несколько ночников, по комнатам бегали испуганные люди со свечами в руках. Потом вдруг над ними загорелись потолки. Везде развевался густой дым, невозможно ничего было видеть, да и просто дышать. Под конец потоки огня заполнили все внутреннее пространство и полились уже наружу – в окна. В один миг весь громадный дворец запылал и превратился в гигантский костер.

Пламя этого костра то восходило к небу высоким столбом под тяжелыми тучами дыма, то волновалось, как море, волны которого метались зубчатыми огненными языками, то вспыхивало снопом бесчисленных ракет, которые сыпали огненный дождь на соседние здания. Казалось, что господствует какая-то адская сила, как будто слетелись на добычу зловещие духи.

Зарево от пожара видели за 50–70 верст от столицы путники на дорогах и крестьяне окрестных деревень и сел. Дворец горел еще двое суток – 18 и 19 декабря.

В.А. Жуковский отмечал, что государь был повсюду, к нему одному были устремлены глаза, исполненные доверия.

Видя перед собой самоотверженный пример государя, так же мужественно вели себя и все остальные – от генерала до простого солдата. Отставной генерал-майор Л.Р. Баранович рассказывал впоследствии, что рядовой 10-го флотского экипажа Нестор Троянов и столяр интендантского ведомства Абрам Дорофеев приметили на самой вершине загоревшегося уже иконостаса образ Христа Спасителя. И хотя был настоятельный запрет даже приближаться туда, они (без всяких инструментов!) с небольшой лишь лестницей решили спасти образ Иисуса Христа. Лестница едва доставала до половины иконостаса, но это их не остановило. Цепляясь со сверхъестественной отвагой, они добрались до своей цели. С величайшей осторожностью Троянов снял образ и передал его Дорофееву. Потом они оба, изрядно обожженные, благополучно спустились со своей драгоценной ношей и отнесли ее в безопасное место. Государь был свидетелем их подвига, обласкал обоих и повелел выдать каждому по 300 рублей. А Троянова сверх того перевести в гвардию.

В ту минуту, когда пожар свирепствовал с наибольшей силой, в другом месте Северной столицы произошло точно такое же несчастие. В Галерном селении, где обитало в основном беднейшее население, вспыхнул другой пожар. Государь тотчас велел отправить туда часть пожарной команды, а наследник цесаревич сам поспешил туда вместе с пожарными.

Фельдмаршальский зал Зимнего дворца до пожара. Художник В.С. Садовников

В то время, когда пожар в Зимнем дворце представлял собой такую разрушительную картину, другая картина своим тихим величием приводила душу в умиление. За цепью полков, окружавших Дворцовую площадь, бесчисленной толпой в мертвом молчании стоял народ. На его глазах погибала общая для всех святыня.

Долгое время официальные сообщения (а за ними и большинство мемуаристов) утверждали, что никто не погиб во время пожара. Но вот участник события Колокольцев написал свои воспоминания через 45 лет, уже в более мягких цензурных условиях. В них, в частности, он сообщал, что погибли 30 человек из числа гвардейцев. «И вот когда разбирались эти кучи, представлялись сцены душу раздирающие. Множество трупов людей обгорелых и задохнувшихся было обнаружено по всему дворцу. Находили иных людей заживо похороненных, других обезображенных и покалеченных. Мы не могли без ужаса выслушивать рассказы наших солдат о том, в каких положениях они находили своего брата солдата… Я тоже помню, между прочим, фигуру одного обгоревшего солдата. Это был настоящий черный уголь, в нем положительно ничего невозможно было признать, кроме человеческого контура».

После пожара, естественно, были произведены мероприятия для его дальнейшей охраны от подобных бедствий. В течение 1838–1839 гг. перекладывали свинцовые водопроводные трубы, возводили брандмауэры и новые каменные и чугунные лестницы, отодвигали от стен и заново перекладывали печи, возводили новые дымоходы. И везде дерево заменяли железом, чугуном и кирпичом.

1863 г.

8 декабря (в День зачатия Девы Марии) иезуитская церковь Ла-Компаниа в Сантьяго-де-Чили была по-праздничному нарядной. Для украшений использовали муслин, бумагу и картон. 20 тыс. керосиновых ламп подготовили для освещения помещения изнутри. Церковь переполнили люди (собрались 3 тыс. верующих, большинство из которых – женщины). Уже были зажжены почти все лампы. Мужчины стояли в стороне за железной оградой. Внезапно вспыхнула одна из гирлянд, и через секунды пламя охватило все вокруг. Началась страшная давка. Мужчины быстро выбрались через калитку. Удалось спастись и немногим женщинам, которые стояли ближе к выходу. В панике люди падали на пол, другие спотыкались и падали на них. Проезжавший мимо гаучо бросил свое лассо в толпу. Так ему удалось вытащить пару женщин. Вторая попытка окончилась неудачей, так как лассо оборвалось. Огненный ад продолжался 15 мин. 2500 женщин и детей умерли мучительной смертью. Церковь не восстановили и по сей день.

Иезуитская церковь Ла-Компаниа в Сантьяго-де-Чили после пожара

1871 г.

8 октября пожар в Чикаго, США, уничтожил 17 450 зданий. Погибло 800 человек. Ущерб оценивался в 196 млн долларов.

За 40 лет Чикаго превратился из небольшой деревни в важный промышленный центр торговли, биржевого бизнеса и машиностроения. В 1871 г. в городе строился один рабочий блок за другим, а число жителей достигло 334 тыс. человек. Большая часть жилья состояла из деревянных домов, даже дороги в некоторых местах были вымощены деревянными досками.

И вот 8 октября, в печальный день, за 27 ч. пожар уничтожил крупные гостиницы, все банки, театры, городскую оперу и ратушу. Число сгоревших зданий превысило 18 тыс. На шестом часу огонь поглотил и водопроводную станцию, обезоружив тем самым пожарных. Пожар начался в 6 ч. вечера в хлеву Патрика О ,Лэри, где во время дойки одна из коров опрокинула керосиновую лампу. Дождей не было уже несколько недель, поэтому пламя мгновенно разнеслось и охватило весь город, и даже река ему не помешала. Воздух раскалился до такой степени, что 6-этажные дома не выдерживали и обваливались, так как от высокой температуры происходила деформация стальных балок. Рухнуло даже якобы огнестойкое здание Первого национального банка. Стихия унесла жизни 800 человек. Число погибших под развалинами неизвестно. Пожар полностью уничтожил территорию в 9 кв. км. 96 тыс. жителей остались без крова. Рассказывают, будто бы в сгоревшем городе сохранился только один дом, принадлежавший пожилой даме по имени Огден. Она покрыла стены с внешней стороны и крышу одеялами и коврами и, не прекращая, поливала их водой. Когда запас воды кончился, она использовала яблочное вино из бочек.