Николай Непомнящий - 500 великих катастроф

По большому счету, в обоих случаях катастрофы стали возможными из-за недоработок конструкторов реакторов и станций. В Чернобыле персонал действовал строго по инструкции и не мог знать об особенностях поведения реактора в некоторых режимах. В Японии же не сработала аварийная система охлаждения, которая должна была автоматически включиться после отказа основной.

На обеих станциях был взрыв. Однако если в Чернобыле он случился через 30 с после первого сигнала тревоги, то на «Фукусиме-1» – спустя сутки после землетрясения и начала неполадок в системе жизнеобеспечения станции. Японские атомщики успели отключить реактор, чего не удалось сделать нашим специалистам.

Причины взрывов на станциях разные. В Чернобыле это конструктивные недоработки реактора, которые выявились при проведении испытаний дополнительной системы аварийного электроснабжения. В Японии – из-за природного катаклизма.

Японские солдаты спасают ребенка. События марта 2011 г.

Взрыв в Чернобыле был, по сути, взрывом «грязной» атомной бомбы, когда в атмосферу были выброшены тонны радиоактивных веществ. В Японии радиоактивное заражение много меньше чернобыльского. Правда, приходится делать оговорку – пока.

На обеих станциях были пожары. Но на Чернобыльской АЭС возгорание произошло непосредственно в реакторе из-за перегрева графитовых стержней. В результате возник пожар, который и нанес основной урон. Раскаленный воздух, перемешанный с радиоактивными веществами, поднялся высоко в атмосферу, и заражение распространилось на огромную площадь.

В Японии повторения такого сценария не могло быть в принципе – управление реактором на «Фукусиме-1» осуществляется не графитовыми стержнями, а водой. Но пожары были и там. Правда, горел не реактор, а то ли склад отработанного ядерного топлива, то ли один из дизельных генераторов. Что именно, толком пока так и не установили. Но пожары были. И именно они больше всего волновали сторонних наблюдателей.

Несмотря на то что определенное сходство событий в Чернобыле и на «Фукусиме-1» есть, в Японии не мог повториться чернобыльский сценарий.

Во-первых, из-за типа установленных на станциях реакторов. Как известно, на Чернобыльской АЭС использовались реакторы типа РМБК-1000. Уже после аварии выяснилось, что они обладали целым рядом конструктивных и технологических недостатков, которые при ошибочных действиях персонала и стали причиной взрыва. На «Фукусиме-1» установлены реакторы типа BWR, считавшиеся до последних событий одними из самых безопасных в мире. Правда, теперь их «реноме» серьезно подпорчено.

Во-вторых, если чернобыльский реактор имел только две степени защиты (защитная оболочка топливных стержней и защитная оболочка реактора), то на «Фукусиме-1» есть и третья ступень защиты – герметичная оболочка реакторного зала.

В-третьих, различные виды замедлителей ядерной реакции: в реакторе Чернобыльской АЭС – графитовые стержни, на «Фукусиме-1» – вода.

В-четвертых, реактор типа РМБК-1000 сконструирован таким образом, что делает возможным выгрузку топлива, что называется, «на ходу». А вот чтобы разгрузить BWR, необходимо его полностью остановить и снизить давление в реакторе до атмосферного.

Как бы дальше ни развивались события на «Фукусиме-1», одно можно сказать определенно: атомную энергетику во всем мире ждут нелегкие времена. Уже многие страны, в том числе США, Китай, Германия, объявили, что пересмотрят свои программы ядерной энергетики. Российская атомная промышленность пока таких планов не имеет, но, вероятнее всего, и нам придется корректировать свою программу строительства новых АЭС.

(По материалам А. Юркевича)

1960 г.

26 октября советские центральные газеты опубликовали краткую информацию в траурной рамке о гибели в авиационной катастрофе главнокомандующего Ракетными войсками стратегического назначения главного маршала артиллерии М.И. Неделина. Лишь после 1985 г. в печати появились сообщения об истинной причине гибели военачальника (а вместе с ним еще 73 специалистов-ракетчиков) в результате аварии на старте во время испытания межконтинентальной баллистической ракеты Р-16. Детали трагедии 40-летней давности были скрыты в «Особой папке» ЦК КПСС, которая недавно рассекречена и хранится в Архиве президента Российской Федерации.

М.И. Неделин

Полковник в отставке Игорь Бабенко служил тогда на Байконуре инженером одного из технических отделов. Вот каким запомнил он этот страшный день:

– 24 октября 1960 г. настроение у нас было едва ли не предпраздничным. В тот день должен был закончиться многомесячный изнурительный марафон по доводке «рэшки» (так мы ласково называли ракету Р-16). Никто не сомневался в успешном старте. Многие уже мысленно проделывали дырочки на кителях и погонах для заслуженных наград и звездочек. Не зря начальство торопило с проведением старта именно за пару недель до 7 ноября, чтобы успеть попасть в наиболее «щедрый» праздничный приказ.

Конечно, по большому счету, торопились в первую очередь по другой причине. Имевшиеся в 50-х гг. на вооружении у СССР ракеты Р-5, Р-7, Р-7А уже не отвечали «на вызовы» того времени в этой области. Рассредоточенные в Турции, Италии и Великобритании американские ракеты и стратегические бомбардировщики держали под прицелом всю европейскую часть СССР, где был сосредоточен основной научный и военно-промышленный потенциал страны. Для эффективного противодействия требовалась межконтинентальная баллистическая ракета, которая, базируясь на территории СССР, могла бы в случае необходимости нанести невосполнимый урон стратегическим объектам на территории США.

Разработка такой ракеты (Р-16), способной нести термоядерный боеприпас, началась в 1957 г. в ОКБ М.К. Янгеля, а уже к осени 1960 г. были собраны ее опытные образцы для проведения летно-конструкторских испытаний. Мы понимали, что пока эта ракета не поступит на вооружение РВСН, можно ждать любого шантажа со стороны США. Поэтому торопились. Но, как показали дальнейшие события, лучше было бы испытания провести после праздников и подготовить их более тщательно.

М.К. Янгель

Первый тревожный сигнал поступил еще 23 октября. «Захандрила» электроника, выдав ложную команду на ракету во время предстартовой подготовки. Это вынудило государственную комиссию, возглавляемую Митрофаном Ивановичем Неделиным, приостановить дальнейшую подготовку к пуску до выяснения причин сбоев в управляющих сетях. Но в среде специалистов царили этакое самоуверенное благодушие, такая нацеленность на скорейшее достижение результата любым путем, что уже утром следующего дня комиссия приняла решение продолжать подготовку ракеты к пуску, разрешив при этом допустить отступления от утвержденной ОКБ технологии проведения предстартовых операций. Как выяснилось позже, это решение оказалось роковым.