Евгений Лотош. 4-05. Finale spiritoso

Ну и ладно.

Я сосредоточиваюсь на лоскутном мире внизу, и мое внимание сразу привлекают барханы. Пустыня. Не та ли пустыня, где бродила Фучи? Стоит мне сконцентрироваться на ней, как она бросается навстречу, словно только и мечтала со мной встретиться.

И частота основной несущей вдруг одним махом понижается до стандартной. Мир приходит в движение и начинает шевелиться. И как шевелиться!

Меня снова оглушает по всем внешним каналам. На сей раз я готова: хотя что-то не позволяет мне регулировать частоту несущей (самого фундаментального, между прочим параметра психоматрицы - кто же сумел влезть в меня настолько глубоко?), я тысячи раз тренировалась в личной виртуальности ориентироваться в самых разных условиях. Секунды спустя я понимаю, что вокруг меня кипит огромная по масштабам битва.

Все вокруг, насколько хватает глаз, заполонено сражающимися человеческими фигурами - обычными, а также с головами шакалов и ибисов, так красочно описанных Фучи в своих отчетах. Если образы позаимствованы из игровых виртуальностей Демиургов, хотела бы я знать, чьи мозги оказались настолько извращены, что придали солдатам образы Инпу, покровителя медицины, и Тота, хранителя науки и библиотек... Впрочем, не помню точно, но Инпу, кажется, имел какое-то отношение к мертвым, совсем как местный бог врачевания Хомм с его трехглазым черепом. Логично, кстати: в древности врачи не столько вылечивали пациентов, сколько ускоренно отправляли их в загробную жизнь.

Но люди и массово клонированные Инпу и Тоты здесь не единственные солдаты.

Ползут гигантские, с корову величиной, красные скорпионы, к которым спереди приделаны человеческие торсы - вместо лица насекомая морда, из разверстых жвал несется истошный визг, вместо правой руки огромный многоствольный пулемет из тех, что обычно монтируются на вертолетной или корабельной консоли. Дульные срезы периодически вспыхивают короной пламени от выстрелов.

Бредут высокие, в два человеческих роста, тумбообразные звери, опирающиеся на короткие нижние и невообразимо длинные и толстые передние конечности. С их макушек катапульты мечут комья багрового пламени.

Черные мохнатые чудища, смахивающие на помесь медведей и горилл, прокладывают путь сквозь свалку, размахивая большими дубинами из чего-то черного и клубящегося. Путь им преграждают большие рыжие обезьяны с ослепительно горящими глазами и такими же дубинами, как у медведей (кто из них Кир? или его здесь нет?)

Несутся потоком какие-то копытно-рогатые скелеты, накачанный мужик в синих штанах и белой майке поливает их с вершины дюны из такого же пулемета, что и у скорпионов. Оружие, кажется, превосходит его размерами. Как он умудряется сопротивляться отдаче и откуда в пулемете берутся патроны, совершенно непонятно, но скелеты разлетаются костями, грудами усеивающими песок. За спиной у мужика висит такое количество зловеще выглядящих штуковин, что немыслимо, как он вообще умудряется стоять с таким грузом, не говоря уже про прицельную стрельбу.

В высоте сшибаются крылатые золотоволосые красавцы-мужчины, закутанные в белые складчатые полотнища, орудуя волнистыми пылающими мечами в каждой из шести рук (с учетом крыльев и ног выходит десять конечностей - паук и тот позавидует). При столкновении мечей во все стороны летят снопы искр. Одного на моих глазах сразу двумя мечами пронзает другой. Пронзенный рассыпается облаком белых пятнышек и исчезает.

Больше я из окружающей каши вычленить не успеваю ничего, потому что все тело охватывает жгучая боль. Я дергаюсь, изворачиваюсь и взмываю в небо, успев заметить старикашку в рваной набедренной повязке, с перемотанным тряпкой левым локтем (проекция похищенного локтевика с Могерата?) и сияющим посохом, от которого ко мне тянутся непонятные бело-синеватые лучи. На сей раз я могу также разглядеть, что у меня появилось тело - вполне человеческое, весьма женственное, но состоящее из чистого струящегося пламени. Вокруг огненных кистей клубится багровое марево, и я с трудом успеваю оттолкнуть в сторону сгусток, вылетающий из него в сторону колдуна. Сгусток врезается в песок в паре шагов от старикашки. Взрывом его сбивает с ног и тащит по песку, но прежде чем пропасть за гребнем дюны, он еще успевает погрозить мне посохом и, кажется, что-то крикнуть.

Нет, ребята, спасибо, я в такие игры играть не собираюсь. Раз я огонек не простой, а летучий, вам за мной еще погоняться придется. Координатор предполагает, что если этаи хотя бы приблизительно сумели сопоставить свои войны с нашими играми, у каждой сущности в виртуальности Арасиномэ должна иметься антитеза, антагонист с уравновешивающими способностями. Но настойчивого интереса ко мне пока что никто не проявляет, а вздорный старик на антитезу явно не тянул. Я взмываю высоко в небо, уклоняюсь от шестирукого мечника, который, впрочем, явно не горит желанием со мной познакомиться поближе, и осматриваюсь.

Горизонт отсутствует - уходящая вдаль пустыня просто скрывается в дрожащем мутном мареве и под несущимся сумасшедшим хороводом грозовых облаков. Сражение идет вокруг, насколько можно различить. Вопрос номер раз: зачем меня сюда притащили? Судя по косвенным признакам, в местной игре я сущность весьма высокого уровня. И за то спасибо, а то ведь могли бы сделать и одним из тех солдатиков, что рубятся сейчас подо мной. Опять же, они пытались со мной связаться, хотя и не дали времени отреагировать. Но раз так, они осознают, что я - нечто нестандартное, необычное, не укладывающееся в типовые рамки. И, тем не менее, меня просто сунули в общую свалку, не удосуживаясь даже разъяснить правила. Когда прокси-модуль Стаси водил Фуоко по виртуальностям, завершая тонкую настройку ее интерфейсного кокона, система если и не просматривалась сразу, то хотя бы угадывалась - сначала среда с превалирующим одним-двумя ощущениями, чтобы научиться их уверенно наводить и отслеживать, потом постепенное усложнение. Здесь же просто мясорубка. Нечто, отражающее внутренние процессы в сети Арасиномэ, взаимоотношения групп этаи или что-то в том же духе. Но если меня сюда притащили... возможно, им интересна именно моя реакция?

Что делаем мы, обнаружив неизвестное животное? Аккуратно упаковываем его, увозим в виварий, сажаем за стекло или за сетку в имитацию знакомой среды и наблюдаем за поведением. Я - такое животное? Обидно, если да. Не тот уровень, к которому я привыкла, знаете ли. И окружение не то. Впрочем, что этаи знают о нашем обычном мире? Они живут в морях энергетических полей, имея о холодном твердом веществе представления не больше, чем кошки - о мире этаи. В распоряжении Чужих лишь несколько сотен или тысяч весьма специфических виртуальностей, которые они наверняка даже интерпретировать толком не могут.