Евгений Лотош. 4-05. Finale spiritoso

- Вверх по главной лестнице на второй этаж, там налево, - объяснил адвокат. - Комиссия нас уже ожидает.

Вся компания прошла под арками, среагировавшими на парсов, Джиона и Себастиана с его огромным портфелем тихими мелодичными трелями. Охранники почти не прореагировали - по всей видимости, прекрасно знали, кто перед ними. Старший вежливо кивнул и сделал приглашающий жест рукой в сторону лестницы. Фуоко нерешительно кивнула в ответ и, чтобы скрыть внезапно нахлынувшее смущение, с разбегу через две ступеньки взлетела на площадку между этажами, резко развернулась, ухватившись за массивные перила, и с той же скоростью преодолела второй пролет. Догнавшие парсы с восторгом запрыгали вокруг нее. Несколькими секундами позже к девушке присоединился Кирис.

- Фучи, не бегай по коридорам! - строго заметила снизу неторопливо поднимающаяся мать. - Здесь люди работают. Веди себя прилично.

Фуоко хмыкнула и осмотрелась. Вокруг не виднелось ни души. Лестница уходила и дальше вверх, по ее бокам тянулись шахты лифтов. Здесь, на втором этаже, лестничная площадка являлась частью огромного, по меньшей мере трехэтажного холла, обладавшего вместо стены на улицу сплошным цветным витражом с абстрактными завитушками. Стены и потолок покрывала лепнина, в которой тут и там проглядывали суровые лица отцов-основателей в длинных париках и неудобоваримые фразы на средневековом кваре. Паркет ярко блистал разноцветными бликами от бьющих сквозь витраж солнечных лучей. По периметру зала стояли деревянные, жутко неудобные на вид диванчики с резными спинками. Кое-где между ними размещались застекленные витрины, в которых виднелись то доспехи, то странные длинные палки с металлическими набалдашниками, то какие-то толстенные книги и отдельные листы с текстом.

- Здесь человек пятьдесят поселить можно, - заметил Кирис. - Если на комнаты разбить, типа. А люди в халупах друг у друга на головах живут. Понты, блин...

- Не бурчи. Старый город пустой стоит, там десятки тысяч поселиться могут. А что из суеверий никто не хочет, так это их проблемы. Куда нам сейчас, влево?

- Туда, - Кирис мотнул сумкой вдоль коридора. - Да не мандражи ты, стой спокойно. Сейчас остальные подтянутся, и пойдем.

Нетерпение, однако, играло внутри, распирало грудь и голову, и Фуоко в сопровождении парсов медленно пошла по залу, а потом по коридору, постукивая по паркету подошвами сандалий и оглядываясь по сторонам. Здесь, однако, не наблюдалось ровным счетом ничего интересного: просто длинный коридор с кучей закрытых дверей и ровно горящими под потолком лампами дневного света. Она попыталась представить, как сюда возят на суд разных преступников, как те тяжело шагают, вонючие и оборванные, позвякивая ручными и ножными кандалами, роняя на паркет ошметки грязи с тяжелых тюремных ботинок и волочащихся цепей, а настороженная охрана крадется позади, подталкивая их в спины остриями пик и алебард... Тьфу. Надо завязывать с воображением. Какие еще пики и алебарды? Какие кандалы? И вообще, бандитов судят совсем в другом месте, а в Дворец правосудия ходят чистенькие отглаженные юристы по делам о миллионных взятках и отмывании денег в мировом масштабе. Она остановилась и дождалась, когда ее нагонят остальные. Мать осуждающе глянула на нее, но развивать тему не стала.

Мимо бесконечных дверей и еще двух лестниц коридор привел их в тупик в торце здания, где возле окна стояли столики и диванчики, на сей раз мягкие и удобные на вид.

- Дэйя Марта, дэйя Лойза, дэй Айдари, вам придется подождать здесь, - адвокат указал на диваны. - Комиссия вряд ли захочет вас видеть рядом во время осмотра. Дэйя Фуоко, дэй Сэйторий, прошу за мной. Ваших... э-э, животных тоже нужно оставить в коридоре.

- Он назвал нас животными... - задумчиво проговорила Зорра.

- ...а животные кусаются и лягаются... - подхватил Гатто.

- ...и нападают на людей! - хором закончили они, разворачиваясь к адвокату. - И загрызают их насмерть!

Себастиан попятился.

- Эй, эй! - неуверенно сказал он, отгораживаясь портфелем. - Молодые люди, утихомирьте своих... э-э...

- Они называются "парсы", дэй Проциано, - вежливо сказала Фуоко. - Они совсем не животные и очень умны. И еще они наши друзья. Поскольку они следят за нашим здоровьем, они не могут нас оставить. Не беспокойтесь, они не нападают на людей без серьезного повода. Они просто так шутят.

- Шутят? - адвокат с сомнением посмотрел на парсов, демонстрирующих внушительные клыки в растянутых до ушей ухмылках. - Хм. Ладно, не мое дело, с психиатрами разбирайтесь. Прошу.

Он громко постучал в дверь кабинета и толкнул ее.

- Войдите! - донеслось оттуда.

Фуоко шагнула к двери, но остановилась. Ни с того ни с сего ее начала бить крупная нервная дрожь. Она стиснула руки и напряглась, пытаясь ее унять, но лишь ухудшила ситуацию: руки омыло знакомое тепло, с них начали срываться поначалу мелкие, но все более крупные молнии. Внутри неостановимой волной начал подниматься страх. Успокойся, дура! - зло сказала она себя. Ты с психиатрами уже дважды из Хёнкона разговаривала. Чего мандражишь? Ну, в крайнем случае признают тебя мертвой, тебе-то что? Останешься без денег? Вот проблема! Чего перепугалась?

И тут она поняла. Слова координатора о том, что от нынешних слушаний зависят судьбы миллионов людей, просто скользнули мимо нее там, в автомобиле - но всплыли сейчас. Миллионы. Там, в виртуальности, когда они с Кирисом сделали шаг навстречу маме-розе, больше не сонной и встревоженной, но грозной и смертельно опасной, они знали, что рискуют только собой. Чужие жизни от них не зависели. Даже умереть, распасться, оказаться препарированными и разобранными на атомы мыслей и чувств любопытными пришельцами тогда казалось не так страшно, как сейчас. Миллионы людей. Возможно, десятки миллионов. Сотни. А то и судьба всей цивилизации.

Как хорошо, что паладары ничего не сказали раньше. Как хорошо, что они тянули до последнего, прежде чем взвалить на них такую ношу! Несколько дней таких моральных пыток она бы не выдержала и общаться с психиатрами в таком состоянии не смогла бы.

А сейчас сможет?

Сильные руки обняли ее, прижали к твердому теплому телу. Она прильнула к груди Кириса, наслаждаясь идущей от него уверенностью, усмешливой снисходительностью - женщины! - и спокойной незыблемой поддержкой. Какое-то время она просто стояла так, не двигаясь и постепенно успокаиваясь. Потом осторожно оттолкнулась.

- Спасибо, Кир, - шепнула она. - Я уже в порядке. Меня можно отпускать.

- Трусы сухие? - деловито поинтересовался несносный пошляк, ослабляя объятия. - А то я сортир рядом видел. Переодень, пока не поздно, вот сумка. И волют убери, пока я их не щелкнул, а то людей пугают.