Константин Душенко - Мастера афоризма. Мудрость и остроумие от Возрождения до наших дней

Людей следовало бы оплакивать при их рождении, а не при их смерти.

Мне всегда сильно вредит то, что я слишком недооцениваю тех, кого не уважаю.

Набожность находит такие оправдания дурным поступкам, до которых простой порядочный человек не додумался бы.

Насмешка – это речь в пользу своего ума и против своего сердца.

Не быть любимой – несчастье; перестать ею быть – оскорбление.

Недостаточную глубину своей проповеди оратор восполняет ее длиной.

Нужно знать цену деньгам: расточительные не знают ее, а скупые и того меньше.

Нужно много учиться, чтобы немногое знать.

Париж создает французов.

Презрение в большинстве случаев заслуживает лишь презрения.

Религии, наиболее близкие друг к другу, в то же время и наиболее враждебны одна другой.

Сначала произведения дают славу автору, а потом уже автор дает славу своим произведениям.

Сперва нужно хорошо изучить латынь. Потом ее нужно забыть.

У женщины есть только одна возможность быть красивой, но быть привлекательной есть сто тысяч возможностей.

Французы почти никогда не говорят о своих женах: они опасаются, что собеседник может знать об этом предмете больше, чем они сами.

Я не люблю Бога, потому что не знаю его; и не люблю ближнего, потому что знаю его.

Я не разделяю чьих-либо мнений, кроме тех, что содержатся в книгах Евклида.

Я рассеян; у меня нет другой памяти, кроме памяти сердца.

Я сперва человек, а потом уж француз.

Бесполезные законы ослабляют силу полезных.

В деле налогов следует принимать в соображение не то, что народ может дать, а то, что он может давать всегда.

В механике часто приходится сталкиваться с силой трения, которая изменяет или опрокидывает выводы неверной теории; подобная сила трения действует и в политике.

Все люди животные, а государи – животные, которых не держат на привязи.

Империи, созданные при помощи военной силы, не могут существовать без помощи военной силы.

История – это ряд выдуманных событий по поводу действительно совершившихся.

Каждый гражданин обязан умереть за отечество, но никто не обязан лгать ради него.

Не потому что-либо справедливо, что оно законно; напротив: законно должно быть лишь то, что справедливо.

Несправедливость по отношению к одному представляет угрозу для всех.

Нужно сначала быть плохим гражданином, чтобы сделаться затем хорошим рабом.

Он любит трофеи и победы, однако так же боится поставить хорошего генерала во главе своих войск, как боялся бы его во главе неприятельской армии. (О Людовике XIV.)

Появление в государстве новой секты – вернейшее средство исправить заблуждения старой.

Финансисты поддерживают государство так же, как веревка поддерживает повешенного.

Божественное право королей – править плохо.

В каждом человеке ровно столько тщеславия, сколько ему недостает ума.

Во всех партиях, сообществах, сектах самые невежественные в то же время – самые фанатичные.

Впадать в гнев – значит вымещать на себе ошибки другого.

Девятая заповедь гласила: «Блаженны не ожидающие ничего, ибо не разочаруются».

За всю свою жизнь я ни разу не встречал человека, который не снес бы горестей ближнего, как истинный христианин.

Лучшее правительство то, которое управляет меньше всего.

Море соединяет страны, которые оно разделяет.

Мы бы меньше удивлялись тому, что наши соседи водятся с дурной компанией, если бы помнили, что люди обычно ищут компанию не столько для того, чтобы слушать, сколько для того, чтобы говорить.

Наши взгляды как наши часы: все они показывают разное время, но каждый верит только своим.

Некоторые люди так ничему и научаются, потому что понимают все слишком быстро.

О том, как мало значения Господь придает богатству, можно судить по тому, каким людям он его дал.

Ошибаться —это по-человечески, прощать – это по-божески.

Партийность – всего лишь безумие многих ради выгоды некоторых.

Публика – дура. (Сказано в 1737 г.)

Тот, кто говорит ложь, не представляет себе, в какое сложное дело он впутывается; ведь ему придется выдумывать в сорок раз больше, чтобы поддержать эту первую ложь.

Я умираю от сотни хороших симптомов.

Армейская дисциплина тяжела, но это тяжесть щита, а не ярма.

Бараны сбиваются в стадо, львы держатся порознь.

Близкое общение – вот откуда берут начало нежнейшая дружба и сильнейшая ненависть.

Богомол верит бредням других людей, философ – лишь своим собственным.

Бывают времена, когда правительство теряет доверие народа, но я не знаю времени, когда оно могло бы доверять ему.

В государстве следует четко различать арифметическое большинство и большинство политическое.

Вольтер учил: «Чем люди просвещеннее, тем они свободней». Его преемники сказали народу: «Чем ты свободнее, тем просвещенней». В этом и таилась погибель.

Где армия зависит от народа, там рано или поздно оказывается, что правительство зависит от армии.

Даже если заговор составляется иногда людьми умными, осуществляется он всегда кровожадным зверьем.

Деспотии гибнут из-за недостатка деспотизма, как хитрецы – из-за недостатка хитрости.

Если это неясно – значит, это не по-французски.

Из двадцати человек, говорящих о вас, девятнадцать говорят плохое; двадцатый говорит хорошее, но делает это плохо.

Известно, что движение других планет кажется с Земли неправильным и хаотическим и что следует мысленно перенестись на Солнце, дабы в полной мере оценить упорядоченность мироздания; по той же причине частное лицо судит о государстве, в котором живет, куда более ошибочно, нежели тот, кто входит в правительство.