My Friend Dodik

HomeContact Me

Александр МАТЛИН

МОЙ ДРУГ ДОДИК ДО ГРОБА

С Додиком мы дружим с незапамятных времён. Когда-то я знал, с каких именно времён, но с возрастом эти знания притупляются. Теперь времена, которые раньше выражались в годах и месяцах, становятся просто незапамятными. Таковы причуды памяти: то, что было памятным, становится незапамятным. Но сейчас речь не об этом. А о том, какие мы с Додиком неразлучные друзья.

Так вот, дружим мы давно, но видимся редко. Додик живёт в Нью-Йорке, а я в Нью-Джерси. Додик работает в Нью-Джерси, а я работаю в Нью-Йорке. Оба работаем. У обоих есть семьи. В общем, мы занятые люди и общаться нам некогда. Иногда мы говорит по телефону. Иногда я приглашаю Додика с женой на обед. А Додик меня с женой никогда не приглашает. Может быть потому, что у моего дома в Нью-Джерси легче запарковать машину, чем у его дома в Нью-Йорке. А может, его жена просто не любит готовить. Не знаю. В общем, так сложилось, и я на Додика не в обиде. Какие могут быть счёты со старыми друзьями?

Вот я сказал, что Додик меня не приглашает в гости, и мне стало стыдно. Потому что на самом деле он приглашает, и довольно часто. Каждый раз, когда мы говорим по телефону, он задаёт один и тот же вопрос:

– Слушай, старик, почему вы никогда не заходите?

Я теряюсь. Я не знаю, как ответить на этот вопрос. А Додик стоит на своём:

– Вы же бываете в городе, правда?

– Ну, бываем, – признаюсь я. – В театр иногда ходим или, там, на концерт…

– Вот и заходите! – обрадовано кричит Додик.

– Ты знаешь… – говорю я, – То есть, конечно, спасибо. Но спектакли обычно кончаются поздно, надо домой…

– Жаль, – говорит Додик с плохо скрываемым облегчением.

Но я не могу допустить, чтобы он так легко выскользнул из своей собственной ловушки. Я говорю, как бы неохотно соглашаясь:

– Впрочем, мы можем приехать и без концерта. Скажи, когда.

– Ах, старик! – В голосе Додика звучит добродушие с лёгким отблеском обиды. – Ну, как тебе не стыдно! Приходите в любое время! Ты же знаешь – мы всегда рады вас видеть.

Я говорю:

– Дод, ну как это – в любое время? А вдруг вас дома не будет?

– А ты сначала позвони.

– Ну, вот я и звоню. Когда приходить?

– Старик! Я же тебе сказал: приходи, когда хочешь.

Он снова загнал меня в угол. Очень умный. Не зря мы с ним дружим. Но я не сдаюсь. Я делаю неожиданный ход:

– Я хочу сегодня. Мы будем у тебя через час, хорошо?

Додик смеётся и одновременно огорчается:

– Как раз сейчас мы уходим. Понимаешь, у приятеля собака заболела…

– Тогда завтра. Как насчёт завтра?

– Завтра, – задумчиво повторяет Додик. – Сейчас я проверю. Что у нас завтра? Ах, нет, завтра не получится. Завтра мы едем в Нью-Джерси покупать подарок собаке приятеля.

– Той, которая заболела?

– Нет, другой собаке. Кстати, раз уж мы будем в Нью-Джерси, можем зайти. Вы будете дома вечером?

– Будем. Конечно, приходите.

– Ладно, зайдём часов в пять – шесть. Только вы ничего не готовьте, не надо возиться. Так, посидим, выпьем. Ну, ещё чайку можно.

– Какой там чаёк! – говорю я. – Сделаем нормальный обед.

– Спасибо, старик, – говорит деликатный Додик. – Учти, что курицу мы не любим. Рыбу тоже не очень. А так – всё, что угодно. Стейк, например. Только не бараний, у меня от баранины изжога.

Вот скотина, думаю я про себя. Баранья нога стоит четыре доллара за фунт, а за хороший стейк надо платить двадцать. Но что поделаешь, дружба дороже. Я говорю:

– Конечно, Дод, о чём речь. Ждём вас.

На следующий день, в пять часов появляется Додик с женой Кларой, оба голодные и падающие с ног от усталости в поисках подарка собаке друга. Мы садимся за стол. Мы выпиваем, рассказываем новые анекдоты, делимся сплетнями про общих знакомых и бурными эмоциями по поводу текущей политики.

Додик говорит:

– Отличный стейк, старик. Как раз в меру зажарен.

– Спасибо, – говорю я, польщённый Додикиным комплиментом.

– Спасибо тут не при чём, – великодушно парирует Додик. – Правда – неплохой стейк. Вот придёте как-нибудь к нам, я тоже тебя стейком угощу. Тогда узнаешь, что такое настоящий стейк.

– Да, – неожиданно вступает Клара. – Почему вы никогда не приходите?

Мы с женой переглядываемся.

– Вот и я говорю, – охотно подхватывает Додик. – Никогда не приходят. Я их всё время зову, а они не приходят. Загордились, что ли?

– Ну что ты, Дод, – говорю я виновато. – Чем нам годиться? Пригласите, мы и придём.

Додик театрально, всем корпусом поворачивается к своей жене.

– Клар, ты такое видела? Им специальное приглашение требуется!

– Почему специальное? – слабо возражаю я. – Самое обычное приглашение: мол, в такой-то день, в такое-то время. И мы придём.

Додик склоняет голову и крутит ею, как человек, который отчаялся кому-то объяснить простую истину.

– Старик, – назидательно говорит он, – сколько лет мы с тобой знакомы? Много, правда? Можно сказать – с незапамятных времён. Разве мы чужие друг другу? Не чужие, правда? Мы с тобой друзья до гроба. А ты ещё какое-то приглашение требуешь. Приходите в любое время!

– Да, – подхватывает Клара. – В любое время!

– И никакого приглашения не надо! – кричит Додик.

– Никакого приглашения! – кричит Клара

Меня начинает утомлять это агрессивное гостеприимство. Я говорю:

– Ну хорошо, спасибо за приглаше… То есть, спасибо, что позвали. Мы придём без приглашения.

– Замечательно, – с облечением говорит Додик.

– Замечательно, – говорит Клара.

– Когда придёте? – говорит Додик.

– Послезавтра.

– В котором часу?

– В шесть двадцать пять, – говорю я.

Додик достаёт из кармана записную книжку, долго листает её и, наконец, говорит со вздохом:

– Послезавтра не получится. У Рабиновича день рождения.

– Подожди-ка. По-моему, Рабинович живёт в Израиле.

– Именно. Я должен ему позвонить.

– Когда у нас шесть часов, в Израиле уже ночь.

– Ты не знаешь Рабиновича, - говорит Додик. – Я звоню ему, когда у нас день, а разговаривать мы кончаем, когда у них утро.

– Ну хорошо, тогда мы придём в субботу.

– Клар, что у нас в субботу?

– День рождения у невестки моего брата, – говорит Клара.

– Хорошо, тогда в следующую субботу.

– Ну, чего пристал? – раздражённо говорит Додик. – Так далеко я не могу загадывать. Позвони ближе к делу.

Мне передаётся его раздражение с усиленной мощностью. Я говорю:

– Знаешь что, пошёл-ка ты на…

– Хулиган! – визжит Клара, не давая мне закончить простую фразу. – Додик, ты слышал, куда он тебя послал?

Додик покрывается красными пятнами и его начинает трясти.

– Скотина! – кричит он. – Негодяй! Я тебя вообще – в гробу видал! Понял? В белых тапочках!

Я тоже перехожу на фортиссимо.