Константин Душенко - Мысли, афоризмы и шутки знаменитых мужчин

Рональд Рейган совершил прорыв в политической технологии. Он стал настоящим тефлоновым президентом: к нему ничего не прилипает.

Если актер женится на актрисе, начинаются склоки из-за зеркала.

Если женщина считает себя сексапильной — она сексапильна.

Мои фильмы из разряда тех, которые показывают в тюрьмах и самолетах, потому что оттуда нельзя выйти.

Комедия — самый трудный жанр. Напугать легче, чем рассмешить.

Любовь ослепляет мужчину и делает зорче женщину.

В небольших городах люди страдают от подавляемой похоти. То есть в небольших городах без борделя.

Характер человека узнаёшь лишь тогда, когда он становится твоим начальником.

Воспоминания — вот из-за чего мы стареем. Секрет вечной юности — в умении забывать.

Свободен лишь тот, кто утратил все, ради чего стоит жить.

Тот, кто нигде не имеет дома, может ехать куда угодно.

Как мало мы можем сказать о женщинах, когда счастливы… И как много, когда несчастны.

Уж если речь идет о счастье, стоит за ним наклониться очень низко.

Хорошо быть свободным, когда ты не один.

Чем больше люди знают друг друга, тем меньше они друг друга понимают. И чем ближе они узнают друг друга, тем более чужими становятся.

Чудесно лежать в чьих-то объятиях… но затем эта поза становится неудобной.

Жизнь коротка, но что делает ее короткой? То, что мы знаем, что она коротка.

Человеческая жизнь слишком длинна для любви.

Сегодня самое невероятное приключение — спокойная, безмятежная жизнь.

Только тот, кто страшится жизни, мечтает о твердом жалованье.

Старое солдатское правило: действуй, пока никто не успел тебе запретить.

Принципы нужно нарушать, а то какое же от них удовольствие.

Неделя в тюрьме — это много. На воле — мало.

Любой диктатор начинает с того, что упрощает все понятия.

Мир прекрасен. И прекраснее всего — без людей.

Настоящие трагедии коротки. Трагедия, затянувшаяся на двадцать лет, рискует выродиться в комедию.

Сколько можно сидеть на острие иглы?

Управление королевскими апартаментами обходится мне дороже, чем управление государством.

Кто покупает правосудие оптом, торгует им в розницу.

Чтобы управлять государством, нужно поменьше говорить и побольше слушать.

Дайте мне шесть строчек, написанных рукой самого честного человека, и я найду в них что-нибудь, за что его можно повесить.

Уолпол говорил о маршале де Ришелье: «Люди смеются, еще не зная, что он скажет, и правильно делают, ибо потом они наверняка смеяться не будут».

Если Бог есть, Ришелье заплатит за все. Но если Бога нет, что это был за человек!

Рассказывают, что, оказавшись в Париже, Петр I посетил гробницу кардинала Ришелье и, обращаясь к его статуе, воскликнул:

— Великий человек, живи ты в мое время, я отдал бы тебе половину моего царства, чтобы ты научил меня управлять другой половиной!

— Напрасно! — заметил кто-то. — Он бы и другую половину прибрал к рукам.

Сен-Жюсту, который славился своим бурным темпераментом:

Власть принадлежит спокойным.

Основная добродетель гражданина есть недоверие.

На процессе Людовика XVI:

Людовик должен умереть, чтобы страна могла жить.

Я не трибун, не защитник народа; я сам народ!

Я — раб свободы.

Для отечества сделано недостаточно, если не сделано все.

Смерть — начало бессмертия.

Это опасный человек — он действительно верит в то, что говорит.

Сентиментальный тигр.

Бедный Робеспьер! Ты хотел ввести республиканскую строгость в Париже — в городе, где сто пятьдесят тысяч модисток и сто пятьдесят тысяч парикмахеров правят свое смеющееся, вьющееся и благоухающее ремесло!

У Максимилиана Робеспьера, великого мещанина с улицы Сент-Оноре, бывали приступы бешеной мании разрушения, когда дело касалось королевской власти, и достаточно страшны были судороги его цареубийственной эпилепсии; но едва речь заходила о Высшем Существе, он вновь стирал белую пену с губ и кровь с рук и облачался в свой праздничный голубой сюртук с зеркальными пуговицами, да еще прикалывал букет цветов к широкому отвороту.

От Робеспьера до Наполеона один шаг; правда, нужно быть Наполеоном, чтобы сделать этот шаг.

Эпитафия, предложенная для надгробия Робеспьера:

Не орошай мой прах слезой печали:

Ведь если б я был жив — ты был бы жив едва ли.

Тело — это наименьшее из того, что женщина может дать мужчине.

Привычка, эта вторая натура, оказывается для большинства людей их единственной натурой.

Не бывает мрачных времен, бывают только мрачные люди.

Герой делает то, что можно сделать. Другие этого не делают.

Дайте мне счет из прачечной, и я положу его на музыку.

Как чудесна могла бы быть опера, если бы не певцы!

О Рихарде Вагнере:

Такую музыку нужно слушать не раз и не два. Но я больше одного раза не могу.

Гаэтано Доницетти спросили, возможно ли, что Россини написал «Севильского цирюльника» всего за двадцать дней.

— Вполне возможно, — ответил Доницетти. — Россини всегда писал медленно.

Совершенно необразованный человек может разве что обчистить товарный вагон, тогда как выпускник университета может украсть целую железную дорогу.