Екатерина Останина - Трагические самоубийства

Революция 1917 года внесла резкие изменения в жизнь Цветаевой. Один из самых благополучных периодов сменился годами нужды и отчаяния. Не обошли ее стороной и несчастья. В ноябре 1919 года Марина Ивановна, уставшая от голода и нужды, отправила своих дочерей (в апреле 1917 года у нее родился еще один ребенок) в Кунцевский приют. Однако в феврале там умерла младшая дочь Ирина, а тяжелобольную Ариадну Цветаева забрала домой. От мужа не было никаких вестей, так что Марина Ивановна не знала, жив ли он еще или погиб.

В эти годы Цветаева была завсегдатаем расположенного в Кривоарбатском переулке дома Жуковских-Герцыков, который А. Н. Толстой назвал «обормотником». Там собиралась творческая интеллигенция Москвы – поэты, художники, артисты. Часто бывала Марина Ивановна в доме профессора А. А. Грушка, где проживала семья композитора А. Н. Скрябина, а также на квартире К. Д. Бальмонта. Несмотря на тяжелые условия, в которых она оказалась с дочерью, поэтесса находила в себе силы не только жить, но и творить. 2 мая 1919 года Марина Цветаева выступила с чтением своих стихов на «Празднике труда», проходившем во Дворце искусств на Поварской улице, 6 июля там же прочла пьесу «Фортуна», 11 декабря 1920 года принимала участие в «Вечере поэтесс», состоявшемся в Политехническом музее.

Находила Цветаева силы и на новые романтические увлечения. После разрыва с Софьей Парнок у нее был роман с Мандельштамом. В разное время внимание поэтессы привлекали актер Ю. А. Завадский, Б. Л. Пастернак и князь С. М. Волконский. В письме к А. Бахраху Цветаева писала, что «любила 60-летнего князя Волконского, не выносившего женщин. Всей безответностью, всей беззаветностью любила и, наконец, добыла его – в вечное владение! Одолела упорством любви. (Женщин любить не научился, но научился любить любовь.)».

Были среди увлечений Цветаевой и женщины. Так, в 1918 го‑ ду Марина Цветаева познакомилась с актрисой Софьей Голлидэй, женой русского эмигранта, ставшей прототипом героини ее пьес, с которой у поэтессы завязался кратковременный роман. Известно также, что Цветаева была влюблена в художницу Наталью Гончарову. Не случайно в ее стихотворениях нередко появлялись строки, исполненные любви к женщине. Цветаева обычно увлекалась людьми неординарными, сраженная их красотой или талантом. Часто поэтесса любила, не имея ни малейшей надежды на взаимность.

В июле 1921 года Марина Ивановна узнала наконец о том, что ее муж жив и находится в Константинополе, откуда собирается отправиться в Чехию. Поэтесса приняла решение восстановить семью и начала готовиться к отъезду за границу.

В конце 1921 года, накануне отъезда и после 8‑летнего перерыва, частное издательство «Костры» выпустило небольшую книгу Цветаевой под названием «Версты», в которую вошло 35 ее стихотворений, написанных с января 1917 по декабрь 1920 года. С января по май 1922 года Марина Ивановна писала прощальные стихи. Расставанию с Москвой она посвятила поэму «Переулочки».

Разрешение на выезд из России и все необходимые документы Цветаева получила в мае 1922 года. 15 мая она с дочерью Ариадной приехала в Берлин, где к тому времени были изданы две книги ее стихотворений – «Разлука» и «Стихи Блоку». Вырученные деньги пошли на оплату дороги.

Спустя месяц за женой и дочерью приехал Сергей Эфрон, учившийся в то время в Пражском университете. Три года семья провела в предместьях Праги, поскольку жизнь в городе была для русских эмигрантов слишком дорогим удовольствием. Сергей Эфрон тщетно пытался заработать деньги, чтобы как-то прокормить семью: работал на киностудии, был редактором журнала, пробовал свои силы на литературном поприще. Однако все эти попытки оказались безрезультатными. К тому же реализовать себя Эфрону мешало его подорванное здоровье. Он был болен туберкулезом, так что Марине Ивановне нередко приходилось оплачивать его лечение в больнице.

Удивительно, что, невзирая на нищету, бесконечную нужду и постоянные проблемы, которые ей приходилось решать, Цветаева продолжала беззаветно отдаваться любимому ремеслу, много и напряженно работала. В 1923 году в берлинском издательстве «Геликон» вышла ее книга «Ремесло», которая получила высокую оценку критиков. В 1924 году в Праге поэтесса написала «Поэму Горы» и «Поэму Конца». В 1926 году поэтесса дописала поэму «Крысолов», работала над поэмами «С моря», «Поэма Лестницы», «Поэма Воздуха» и др.

Пришло и новое, может быть самое сильное из всех, что были в жизни поэтессы, увлечений. На этот раз ее избранником стал близкий друг Сергея Эфрона – К. Б. Радзевич. В противовес не приспособленному к жизни и безвольному Сергею Радзевич ни в чем не нуждался и занимал завидное положение в обществе. Роман продолжался около двух лет. Однако Марина Ивановна так и не решилась на разрыв с мужем, хотя нередко говорила, что «женитьба и любовь разрушительны для личности». В эти годы у Цветаевой родился сын Георгий.

К семейным и бытовым неурядицам вскоре прибавились и творческие проблемы. Поначалу русская эмиграция заинтересовалась творчеством поэтессы. Однако и здесь, так же как и в России, ей суждено было остаться непонятой. Независимость, бескомпромиссность, одержимость поэзией, своей собственной, нетрадиционной, не вписывающейся в рамки ни одного из существовавших в то время поэтических направлений, снова обрекли поэтессу на полное одиночество. И здесь, вдали от России, Марина Цветаева также оказалась чужой. По словам поэтессы, ей было «некому прочесть, некого спросить, не с кем порадоваться», «одна всю жизнь, без книг, без читателей, без друзей». Утешения не было даже в любви. Все складывалось не так, как хотелось бы.

Последний прижизненный сборник поэтессы «После России» был опубликован в Париже в 1928 году. Он включал стихотворения, написанные в 1922–1925 годах. Однако большая часть созданного за границей так и не была опубликована. В письме А. А. Тесковой Цветаева с горечью отмечала: «Была бы я в России, все было бы иначе, но – России (звука) нет, есть буквы: СССР, – не могу же я ехать в глухое, без гласных, в свистящую гущу. Не шучу, от одной мысли душно. Кроме того, меня в Россию не пустят: буквы не раздвинутся. В России я поэт без книг, здесь – поэт без читателей. То, что я делаю, никому не нужно».

Еще более осложнилось положение Марины Ивановны после того, как Сергей Эфрон, изменив своим прежним убеждениям, стал сотрудником НКВД. Он принимал участие в вербовке, в слежке за сыном Льва Троцкого, организации убийства Игнатия Рейсса, советского работника НКВД, в результате чего вынужден был скрываться. Марина Ивановна Цветаева вместе с сыном Георгием провожали мужа, бежавшего от преследования полиции. Ю. М. Каган в книге «Марина Цветаева в Москве. Путь к гибели» писал: «Парижские эмигранты сторонились ее. Публиковаться в эмигрантских изданиях стало невозможно. Средств к существованию почти не было. Какие-то деньги она получала от советских властей за работу мужа и начала готовиться к вынужденному отъезду, считая невозможным разрыв с мужем и предчувствуя неминуемые беды. Разбирала рукописи, письма, бумаги – вновь проживала свою жизнь».