Виталий Каравашкин - Кто предавал Россию

Чаще всего после долгих переговоров на посольском уровне происходил обмен «перемещенными лицами». Эта практика была столь распространенной, что был выработан даже типовой формуляр «розменной» грамоты. [25] РГАДА. Ф. 159. Оп. 2. Д. 484. Л. 62–67.

Например, 21 марта 1631 г. стольник и воевода Михаил Петрович Пронский и шведский «державца» Данило Фонесен осуществили на границе «розмен», в ходе которого российской стороне было передано 49 человек (Мостко Гаврила, Ивашко Лазарев, Иван Копровище Лашка и др.). 19 перебежчиков (Иван Никонов, Иван Сандреев и др.) были выданы русской стороне 21 марта 1651 г. Особым карам они не подвергались. Беглецов отвозили в Новгород и затем расселяли по землям новгородских пятин.

В 1650 г. был учрежден Преображенский приказ во глазе с князем Ф.Ю. Ромодановским. Он выполнял в основном полицейские функции. В 1718 г. в связи с процессом над царевичем Алексеем Петровичем при данном учреждении была образована Канцелярия тайных розыскных дел. Она занималась делами «по первым двум пунктам»: по именному указу Петра все подданные обязывались доносить императору или караульному офицеру о преступлениях по трем пунктам — 1) «О каком злом умысле против персоны его царского величества или измены»; 2) «о возмущении или бунте»; 3) «о похищении казны». Последний пункт попал в компетенцию общей юстиции, а первыми двумя занималась Тайная канцелярия. В 1722 г. обязанность доносить по ним была вменена даже священникам, исповедующим прихожан (с нарушением тайны исповеди).

Правда, власти следили, чтобы не было ложных доносов, которые рассматривались как тяжкое преступление и строго наказывались. Например, в 1703 г. «изветчики» Борис Слюнин, Афанасий Чеботарь и поп Иван Никифоров донесли, будто бы донские казаки «хотят изменить государю», отъехать на Аракан и не пускать государевы полки в Черкасское. «Извет» оказался ложным. Чеботаря «казнили смертию» — отсекли голову перед Преображенским приказом, попа секли кнутом и сослали в Сибирь на вечное жительство. В 1720 г. фискал Санин был даже сослан на каторгу за «напрасный донос» на соучастников дела Мазепы. [26] Здесь же см. другие примеры казни за ложный донос по обвинению в государственной измене.

При Петре изменой считались: прямой переход на сторону врага, выдача военных секретов и шпионаж, всякая помощь врагу, а также враждебная России агитация, под влиянием которой люди бежали из страны. Мерой наказания за подобные преступления была одна — смертная казнь. [27] РГАДА. Ф. 7. Оп. 1. Д. 79.

Государственной изменой считались также дела, связанные с бунтом и оскорблением императорской фамилии. Дел по предательствам в пользу иностранной державы были единицы (см. ст. Мазепа, Орлик). В качестве примера подобных «изменных дел» можно привести и процесс над приезжим черкашенином В. Желтовским, который в 1703 г. за вознаграждение в 300 рублей взялся устроить побег сидевшего в русском плену бея турецкой крепости Казы-Кермень. Бей бежал и был пойман уже далеко от столицы, в Рыльском уезде. Поступок Желтовского и нанятых им крестьян-возчиков был квалифицирован как измена, и в 1705 г. их казнили [28] См.: Голиков Н.Б. Политические процессы. С. 42, 44.

.

В 1726 г. Тайная канцелярия была упразднена, в 1729 г. закрыт Преображенский приказ. Государственные преступники, в том числе «изменные дела», рассматривались Сенатом, коллегиями, органами полицейского надзора, губернаторами и т. д. В 1731 г., при Анне Иоанновне, Тайная канцелярия была восстановлена. Она была снова ликвидирована в 1762 г., но ее функции тут же передали образованной Тайной экспедиции, существовавшей до 1801 г. [29] См.: Джинчарадзе В.З. Из истории Тайной экспедиции при Сенате (1762–1801 гг.) // Ученые записки Новгородского государственного педагогического института. Новгород, 1956. Т. 2. Вып. 2. С. 83.

Подавляющее большинство так называемых «изменных дел» составляли процессы об оскорблении императорского величества, выпадах в адрес присяги и оскорбительных отзывах о государственной политике. Например, в 1734 г. дворянин Василий Нефедов в пьяном виде на поминках в г. Торопце ругал присягу: «Раздобеная мать наша проклятая присяга» и «проклят тот человек, который присягнет должности». На него тут же донес отставной каптенармус Савва Кар-малин, и Нефедова обвинили в государственной измене.

В 1739 г. кронштадтский бомбардир Семен Ефремов поделился с сослуживцем фузелером Михаилом Семеновым: «Надо молить Бога, чтобы «турка поднялась»», тогда их пошлют из надоевшего Кронштадта в действующую армию. Ефремова осудили за «изменнические речи» (желал начала Русско-турецкой войны), он был бит плетьми и переведен служить в Остзейский полк.

Подавляющее большинство дел по шпионажу было связано с пребыванием в России иностранцев, находящихся здесь проездом или же нанявшихся в той или иной форме на русскую службу. В 1725 г. рассматривалось дело капуцинов П. Хризолога и Аполлинария, подозревавшихся в том, что они посланы в Россию «с политическими целями».

В 1743 г. расследовалась деятельность шведских дезертиров Ю.А.Ф. Гавони и И. Коконте, обвинявшихся в шпионаже. В 1752 г. расследовалось дело купца Якова Гарднера и служителей подполковника барона Лейтрома, подозревавшихся в шпионской деятельности. В 1756 г. велось дело французского миссионера Валькруассана и лифляндского барона Готгарда Фридриха Будберга, заподозренных в политическом шпионаже. В 1757 г. в документах, связанных с подобными обвинениями, фигурируют имена прусского шпиона Ламберта и Эрикса Стампеля, слуги принца Антона Ульриха. Тогда же разбиралось большое дело полковника Сванге-Блюма и нарвского коменданта барона фон-Штеинге, по поводу передачи ими иностранным державам секретных сведений.

За шпионаж в пользу Пруссии в 1758 г. были осуждены капитан Альбрехт Ключевский и драгун Абрам Дейхман. За добывание секретной информации для пруссаков в том же году находился под следствием прапорщик Павел Калугерович, а в 1758–1762 гг. — инженер-поручик Фридрих Теш и вахмистр Мартин Келер.

Продолжались и побеги за границу, но они по-прежнему были связаны в основном с социальными или уголовными причинами, тяготами несения службы и т. д. В качестве примеров упомянем следующие случаи: попытки бегства «за польский рубеж» солдата Глуховского гарнизонного полка Дениса Прилепова (1742), солдата Слободского драгунского полка Акима Ясовецкого (1742), бегство за границу драгуна Астраханского гарнизонного полка Семена Крохалева (1746), солдата Рижского гарнизона Петершанского полка Андрея Колобова (1747) и др.

Поводом для возбуждения дел, как и раньше, чаще всего служили доносы. Интересно, что в Тайной экспедиции был ужесточен порядок проверки достоверности полученного сообщения о государственном преступлении. Информатора полагалось сначала «увещевать», затем посадить «на два дни под крепкий караул и не давать ему ни пития, ни пищи», дабы «оставив ему все сие время на размышление». Только если после этого человек упорствовал в своих показаниях, им давали ход. Впрочем, он еще раз должен был подтвердить свой донос под пыткой.