Автор неизвестен - Одно предложение: афоризмы, поговорки, определения

Плохой учитель преподносит истину, хороший учит ее находить.

Говорят, что лучшее правило политики — не слишком управлять. Это правило столько же верно и в воспитании.

Педагог — это инженер человеческих душ.

Без примеров невозможно ни правильно учить, ни успешно учиться.

Педагог — это тот человек, который должен передать новому поколению все ценные накопления веков и не передать предрассудков, пороков и болезней.

Воспитатель должен себя так вести, чтобы каждое движение его воспитывало, и всегда должен знать чего он хочет в данный момент и чего он не хочет. Если воспитатель не знает этого, кого он может воспитывать?

Сколько бы ни создавали правильных представлений о том, что нужно делать, но если вы не воспитываете привычки преодолевать длительные трудности, я имею право сказать, что вы ничего не воспитали.

Научить человека быть счастливым — нельзя, но воспитать его так, чтобы он был счастливым, можно. [25] Только будет ли это настоящее счастье? — Д.Д.

Если с человека не потребовать многого, то от него и не получишь многого.

Чтобы обучить другого, требуется больше ума, чем чтобы научиться самому.

Повторять слова учителя — не значит быть его продолжателем.

Истинное воспитание состоит не столько в правилах, сколько в упражнениях.

Воспитание не только должно развивать разум человека и дать ему известный объем сведений, но должно зажечь в нем жажду серьезного труда, без которого жизнь его не может быть ни достойной, ни счастливой.

Главнейшая дорога человеческого воспитания есть убеждение.

Цель обучения ребенка состоит в том, чтобы сделать его способным развиваться дальше без помощи учителя.

Какая наука самая необходимая? — Наука забывать ненужное.

Все, что вызывает переход из небытия в бытие, — творчество.

В конце концов не скажешь ничего уже, что не было б другими раньше сказано.

Вероятностные знания — вот предел человеческого разумения.

Философы утверждают, что они ищут; стало быть, они еще не нашли.

В начале всяческой философии лежит удивление, ее развитием является исследование, ее концом — незнание.

Я люблю науку, но не боготворю ее.

Едва ли возможно и преклоняться перед авторами и превзойти их.

Сначала восходят к аксиомам, а затем спускаются к практике.

Обычная уловка: создатели любой науки обращают бессилие своей науки в клевету против природы. [26] Ср. квантовая механика — Д.Д.

Общее согласие — самое дурное предзнаменование в делах разума.

В науках мы ищем причин не столько того, что было, сколько того, что могло бы быть.

Все науки настолько связаны между собою, что легче изучать их все сразу, нежели какую-либо одну из них в отдельности от всех прочих.

Я родился с таким умом, что главное удовольствие при научных занятиях для меня заключалось не в том, что я выслушивал чужие мнения, а в том, что я всегда стремился создать свои собственные.

Такова болезнь великих умов: они неохотно признают, что обязаны своими знаниями ближним; они хотят, чтобы думали, что они все почерпнули в глубинах своего духа и что у них не было другого учителя, кроме собственного гения.

Случай — это ничто. Случая не существует. Мы назвали так действие, причину которого мы не понимаем. Нет действия без причины, нет существования без оснований существовать.

Все философы — мудрецы в своих сентенциях и глупцы в своем поведении.

То, что кажется странным, редко остается необъясненным.

Кто не понимает ничего, кроме химии, тот и ее понимает недостаточно.

В слове «ученый» иногда заключено лишь понятие того, что человека многому учили, но не то, что он сам чему-то научился.

Изучить — значит понять правильность того, что думали другие. Но нельзя познать вещи, если изначально исходить из их ложности.

Тем хуже для фактов. [27] Так Гегель ответил однажды на замечание, что его теории не согласуются с фактами.

Не удивление, а недоумение и печаль суть начало философии.

Гегель не только не имеет никаких заслуг перед философией, но оказал на нее крайне пагубное, поистине отупляющее, можно сказать, тлетворное влияние. Кто может читать его наиболее прославленное произведение, так называемую «Феноменологию духа», не испытывая в то же время такого чувства, как если бы он был в доме умалишенных, — того надо считать достойным этого местожительства.

Науку часто смешивают с знанием. Это глубокое недоразумение. Наука есть не только знание, но и сознание, т. е. умение пользоваться знанием.

На первых порах новая теория провозглашается нелепой. Затем ее принимают, но говорят, что она не представляет собой ничего особенного и ясна как божий день. Наконец она признается настолько важной, что ее бывшие противники начинают утверждать, будто они сами открыли ее.

Теории представляют собой не ответы на загадки, а ответы, на которых мы можем успокоиться.

Не надо думать, что та или иная мысль не приходила великим в голову: она приходила и находила там много лучших мыслей, готовых выбить из нее дурь.

Мое мышление интуитивное и афористическое, в нем нет дискурсивного развития мысли. Я ничего не могу толком развить и доказать.

У меня нет учения. Я лишь показываю нечто. Я показываю действительность, то, чего не видно или видно слишком мало. Я беру того, ли меня слушает, за руку и подвожу к окну. Я распахиваю окно и показываю наружу. У меня нет учения, но я веду разговор.