Автор неизвестен - Одно предложение: афоризмы, поговорки, определения

…интерес [3] В т. ч. в биологии — Д.Д. представляет не то, что есть и что было, но и то, что могло бы быть…

Человеку, говорил Аристипп, принадлежит лишь настоящее, а не прошлое и будущее: прошлое ушло, а наступит ли будущее неизвестно.

История подобна гвоздю, на который можно повесить все, что угодно.

Подделка под старое убивает старое.

…Как страшно сказал Монтень о том, что если вы прожили год и видели смену времен — зимы, весны, лета, осени — то вы уже все видели! Ничего нового вы уже не увидите.

Я никогда не думаю о будущем. Оно приходит само достаточно скоро.

Просматривая историю, мы невольно поражаемся незначительному количеству идей рядом с богатым разнообразием фактов. Одной какой-нибудь идеей живет целое столетие.

Попасть в историю! Ужаснее этого ничего не может быть, как бы эта история ни кончилась. Частная известность уже есть острый нож для общества. Вы заставили о себе говорить два дня — страдайте же двадцать лет за это.

История — это роман, в который верят, роман же — история, в которую не верят.

История почти всегда приписывает отдельным личностям а также правительствам больше комбинаций, чем у них на самом деле было.

Желание нравиться своему веку часто бывает поводом к тому, чтобы не нравиться потомству.

Современники расточают похвалы, потомки вершат правосудие.

Когда говорит история, отдельные личности должны умолкнуть.

Заблуждение, что прошлое лучше настоящего, по-видимому, было распространено во все эпохи.

Человечество так старо! Всегда приходится идти по чьим — то стопам.

История — это философия в примерах.

Тот, кто не помнит своего прошлого, осужден то, чтобы пережить его вновь.

Прошлые поколения оставили нам не столько готовые решения вопросов, сколько самые вопросы.

Можно восхищаться древностью, но следовать нужно современности.

История человечества в основном — история идей.

Как бы ни опорочила себя корпорация (парламент, академия, собрание), вступать с ней в борьбу бесполезно: она устоит благодаря своей многочисленности. Позор и насмешки лишь скользят по ней, как пули по кабану или крокодилу.

Кто хочет нравиться в свете, тот должен заранее примириться с тем, что его станут там учить давно известным вещам люди, которые понятия о них не имеют.

Порою мне кажется, что те, из кого состоит светское общество, втайне знают истинную себе цену. Я не раз замечал, что они уважают людей, которые нисколько с этим обществом не считаются. Нередко, чтобы стяжать мнение света, нужно лишь глубоко презирать его, и притом презирать откровенно, искренне, прямодушно, без притворства и бахвальства.

Все находятся в войне со всеми как в общественной, так и частной жизни, и каждый с самим собой.

При большой опасности и в чудных обстоятельствах толпа, по обыкновению, ожидает спасения больше от чего-то противоречащего рассудку, чем от согласного с ним.

Всякий, кто пытается выйти из общего стада, становится общественным врагом. Почему, скажите на милость?

Нельзя хлопнуть в ладоши одной рукой.

Штука не в том, чтобы тебя при входе приветствовала толпа — приятно войти всякий сумеет, — но чтобы о твоем уходе жалели. Счастье редко сопутствует уходящим: оно радушно встречает и равнодушно провожает.

Люди не могли бы жить в обществе, если бы не водили друг друга за нос.

Почему люди следуют за большинством? Потому ли, что оно право? Нет, потому что сильно.

Решать вопрос надо внутри системы, если хочешь в ней остаться.

Господи, как они дорожат тем, что все думают одно и то же.

Социализм есть знак того, что христианство не осуществило своей задачи в мире.

Буржуазия именно такова, какой я ее рисую в своих романах: если в моих сочинениях много грязи, так это потому, что ее и в жизни столько же.

Нет более верного признака дурного устройства городов, чем обилие в них юристов и врачей.

Не следует забывать, что общество больше любит, чтобы его развлекали, чем учили.

Общество разделяется на два больших класса: на тех, кто работает, чтобы жить, и тех, которые живут, чтобы заставлять работать других.

Одиночество — порой лучшее общество.

В свете встречаешь людей четырех разрядов: влюбленных, честолюбивых, наблюдателей и дураков… Самые счастливые — дураки.

Если бы люди сходили с ума на один лад, то они могли бы ужиться довольно хорошо.

Я всегда замечал, что для успеха в свете надо иметь придурковатый вид и быть умным.

Тот, кто воображает, что может обойтись без других людей, очень ошибается; но тот, кто воображает, что другие не смогут обойтись без него, ошибается еще больше.

Народу нужны не отвлеченные идеи, а прописные истины.

Во Франции не трогают поджигателей, но преследуют тех, кто, завидев пожар, бьет в набат.

Париж — удивительный город: здесь нужно тридцать су чтобы пообедать, четыре франка, чтобы совершить прогулку, сто луидоров, чтобы, имея все необходимое, позволить себе излишества, и четыреста луидоров, чтобы, позволяя себе излишества, иметь все необходимое.

Когда народ глуп, им легко управлять.

Отдельная личность не обязана быть мудрее целой нации.

В России надо жить долго, тогда что-нибудь получится.