Георгий Ратнер - Советы молодому хирургу

Но вот наконец из довольно большого количества претендентов на место ординатора хирургического отделения я выбираю вроде бы самого достойного кандидата. П. известен мне еще со студенческой скамьи, когда он очень активно посещал заседания хирургического общества, добровольно приходил на дежурства в клинику, и сделал несколько интересных сообщений на заседаниях нашего кружка, в котором работал несколько лет. Умный и трудолюбивый, порядочный парень с твердым характером, много читает, стремится быть в курсе последних достижений хирургии. После окончания института 3 года проработал в ЦРБ, привез оттуда отличную характеристику.

Он быстро сумел войти в почти родной ему коллектив, получил тему для научной работы и вначале все было хорошо. Прошло некоторое время. И вот однажды, когда заведующая операционным отделением пришла ко мне подписать план операций на следующий день, я спросил ее, не пора ли дать П. самостоятельно прооперировать больную с холециститом. Заведующая несколько замялась и постаралсь обойти этот вопрос. Но я стал настаивать, и она сказала мне, что хотя П. пользуется в клинике уважением, но хирургическая техника у него пока еще очень слабая. Встревоженный этим сообщением, я решил посмотреть сам его операции, и с сожалением убедился, что руки у него, действительно, работают плоховато. Не было достаточной твердости руки, легкости движений, четкости разреза, плохое чувство тканей, страдает глазомер. В результате довольно простая операция шла медленно, возникало немало мелких осложнений. А ведь П. работал в хирургии уже не один год. Хорошо зная любовь и преданность П. хирургии, я не решился сразу сказать ему, что у него в руках нет хирургического таланта. Во время очередной беседы посоветовал ему постоянно развивать ловкость рук, выполняя систему упражнений. Он очень упорно занимался, мануальная техника его улучшилась. Сейчас П. преподаватель, любимый студентами, кандидат медицинских наук, продолжает разрабатывать очень интересную научную идею, пользуется уважением и даже любовью сотрудников. Но при всех его талантах хирургом он остался только посредственным.

У другого хирурга, С., напротив, руки действовали просто замечательно. Он быстро и отлично выполнял, если можно так выразиться, типовые операции, которым его научили. Но как только по ходу операции ему приходилось отойти от стандарта, терялся и просил совета или помощи.

Хирургия имеет как бы три ипостаси. Хирургия — это наука, хирургия — это ремесло и хирургия — это искусство. Так вот, П. имеет талант научного работника, а С. отличный ремесленник. Когда же мы говорим о хирургии как об искусстве, то здесь, как и для каждого вида искусства, необходимы люди, обладающие талантом. Для хирургии нам нужно искать человека с умными и ловкими руками и великолепно соображающей головой. Таких, как говорится, божьей милостью хирургов, не так уж много. Им нет цены. Эти люди в своем деле незаменимы. Конечно, у нас могут сменить любого. Любимая присказка деятелей административно-командного аппарата — "незаменимых людей нет". Как и всякий высокоталантливый человек, такой хирург нередко имеет сложный характер, а также собственное мнение. Далеко не всякое начальство может терпеливо сносить его "требования, причуды и капризы". Но уход его, как правило, остается для местной хирургии невозместимой потерей на многие годы.

Совсем другое дело, если "звездной болезнью" начинает страдать молодой врач, не имея на то других оснований, кроме того, что, допустим, в центральной районной больнице он единственный хирург. Такой врач, конечно, должен быть поставлен на место. Вместе с тем, если его претензии касаются только вопросов жилья и неустроенного быта, то они несомненно обоснованы. Труд даже рядового хирурга таков, что он должен быть вознагражден хотя бы нормальными условиями жилья и быта.

Приобщение к таинствам хирургии для каждого неофита немаловажное событие. Первый раз в операционной, первая ассистенция, первая самостоятельная операция — все эти ситуации для него, прямо скажем, чрезвычайные. Ведь далеко не для каждого человека существует возможность даже посмотреть «живьем» операцию, а не то, что участвовать в ней. Естественно, что человек начинает гордиться своей приобщенностью, и его нередко просто распирает желание поделиться с кем-то своими впечатлениями. Ничего худого не произойдет, если он сделает это дома в кругу семьи или друзей, не входя, конечно, в натуралистические подробности.

Однако некоторым этого кажется мало. Тщеславие требует, чтобы о его исключительности и принадлежности к касте хирургов знало как можно больше народу. Такой человек может начать рассказывать о работе в операционной, находясь и в общественном транспорте, и в кино, и в столовой. Может быть, эти сведения даже не относятся к врачебной тайне, но просто болтать повсюду о таких сугубо интимных действиях, к которым относятся хирургические операции, конечно, не следует. У невольных слушателей подобных рассказов обычно появляется не уважение к рассказчику, а, напротив, неприязнь, желание оборвать его или сказать ему какую-нибудь грубость.

Как-то один из молодых хирургов в приступе откровенности покаялся мне об одном позорном для него происшествии. Однажды в трамвае он начал рассказывать своему товарищу, как во время дежурства старший хирург блестяще «сделал» внематочную беременность. В разговор немедленно вмешался стоящий рядом пассажир, который насмешливо заметил, что он сделал своей Машке уже две внематочных беременности и не собирается на этом останавливаться, чем привел незадачливого рассказчика в немалое смущение и сильно развеселил окружающих…

Конечно, профессия хирурга окутана некоторой романтической таинственностью, а сам хирург в глазах окружающих окружен своеобразным ореолом, но это как раз и является главной причиной, по которой он, по крайней мере внешне, должен быть предельно скромным, никогда и нигде не подчеркивать необычность своей профессии.

Не могу удержаться, чтобы еще раз не вспомнить здесь об одной истории, о которой я рассказываю студентам на лекциях уже много лет. Однажды во время обхода больных я, как обычно, высказал свои соображения о диагнозе очередного осматриваемого пациента. Лечащий врач этого больного, имеющий стаж работы где-то около 3 лет, но уже большой нахал, в ответ на это глубокомысленно заявил что, дескать, наши "младшие товарищи" имеют на этот счет другое мнение. Когда мы вышли из палаты, я, страшно стесняясь собственного невежества, робко спросил врача, что он подразумевал, говоря о "младших товарищах". Эрудит немедленно просветил меня, сказав, что всем хирургам известно, что это не кто иные, как врачи терапевты. Тем не менее, после последовавшей разъяснительной беседы, он покинул мой кабинет глубоко убежденный уже в полном собственном невежестве. Правда, после этого он не повесился и не запил горькую, но прежний гонор обрел все-таки не так уж скоро.