Игорь Долгополов - Мастера и шедевры. т. I

«Над картиной «Битва под Грюнвальдом» надо написать слова Горького: «Человек!.. Это звучит гордо!»

«Выставка Польской Народной Республики прекрасна. Широко раскрыто народное искусство. Остается большое впечатление от всего увиденного. Преклоняюсь перед талантливым народом Польши, в освобождении которого я участвовал в 1944 году».

Польская культура…

Ее вклад в сокровищницу мирового искусства, музыки, литературы неоценим. Имена Мицкевича, Шопена, Матейко принадлежат всем людям Земли.

Желязова-Воля. Домик, где родился Фридерик Шопен. Серебристые ивы. Старые ворота. Дикий виноград вьется по чугунной решетке. Огромный парк, могучие деревья. Просторный зал дома-музея. На стене копия портрета Шопена работы Эжена Делакруа. В открытые окна слышны пение птиц, людской говор. За распахнутыми дверьми — скамьи. Моросит дождь. Люди пришли слушать Шопена. Высокий молодой человек вышел, поклонился, сел за рояль. Прозрачные, как горный хрусталь, звуки свободно полились и заполнили зал, полетели в парк, туда, к людям.

Светлая и трагическая, чистая и трепетная музыка Шопена проникает в душу, рождает раздумья, заставляет мечтать о несбывшемся, бесконечно волнует сердце. Звуки фортепьяно сливаются с пением птиц, шелестом мокрой листвы. Музыка Шопена — сама природа Польши. Она предельно человечна и народна, потому так ненавистна была она фашистам, боявшимся света и мужества лиры Шопена, ее гражданской силы.

Люди… Матери с детьми, солдаты, офицеры Войска Польского, старики и молодые прильнули к окнам. Замерли, слушая Шопена. Замолкли звуки мазурки, в зал ворвался птичий гомон. В черном лакированном зеркале рояля засверкали ярко-розовые цветы сада.

Коперник.

Лазенки. Красивейший парковый ансамбль Европы. Июнь. Воскресенье. Летит белый пух тополей. Воркуют голуби. Тысячи людей собрались у памятника Фридерику Шопену. Огромный партер обступили старые каштаны, ивы, липы. В темной воде пруда опрокинулось высокое небо Варшавы. Вспорхнула стая голубей. И поплыли, поплыли в июньском горячем воздухе звуки мелодии Шопена.

И опять, как в Желязовой-Воле, поразительно вплетались в музыкальную канву щебет птиц, шепот листвы, пение ветра. Бронзовый Шопен внимательно прислушивается к звукам фортепьяно, к птичьему гомону, к шороху города.

Мазурка. Звонкие трели танца пробежали по зеленым кущам парка, зазвенели в сердцах людей. Одна мазурка сменяла другую, и казалось, сам мир необъятный с этим бирюзовым небом, с лениво плывущими облаками и лица этих сотен и сотен людей вдруг посветлели. Казалось, ярче загорелись краски одежды, глубже стали изумрудные тона зелени. И опять зашумел летний дождь, но никто не уходил. Только взлетели пестрые крылья зонтов. Вальсы, полонезы, этюды сменяли друг друга. Вдруг где-то рядом я услышал русскую речь.

- Мы из Ленинградского института культуры имени Крупской, — говорит мне молодой преподаватель Эльвира Маркова. — Приехали на практику по обмену в Институт библиотековедения и научной информации. Этот обмен постоянен. Группа польских студентов приедет к нам в Ленинград в сентябре. Мы очень довольны поездкой. Уже посетили Краков, Гданьск, Сопот.

- Я из Горького, — продолжает разговор студентка третьего курса того же института Лариса Токаева. — В Польше первый раз. Хочется сказать о том, как сильна здесь любовь к истории, к традициям. Как крепко святое чувство, которое питают поляки к героям войны. Смотрели кинофильм «Варшава наперекор всему» и меня и моих товарищей потрясло, с какой любовью восстанавливают и строят Варшаву. Двадцать два дня предстоит нам пробыть в Польше. Мы увидели и еще увидим чудесный мир наших друзей, которые так по-братски тепло нас принимают. Я никогда не забуду сегодняшний день в парке Лазенки и эту дивную музыку Шопена, которую люблю с детства. Еще со школьной скамьи мы узнали стихи Мицкевича. Мы пели в школьном хоре песни Шопена и Монюшко. Теперь я познакомилась в музеях с чудесными картинами польских художников. Меня поразила сказочная красота старинных городов. Эта поездка навсегда останется в моем сердце. Конечно, я горьковчанка и люблю Волгу, наш Нижегородский кремль, наш город, но за годы учебы Ленинград стал моей второй родиной. Это чудесный город с его дворцами, белыми ночами и великой историей.

Я невольно вспомнил разговор с Марианом Конечным, который мы вели в Кракове на берегу Вислы, сидя на скамье у древних стен Вавеля.

Вечерело. Пробили куранты. Закат озарил могучие башни старинного замка. Рядом на траве играют дети. Маленький буксир натужно тянет караван черно-оранжевых барж. Рядом по каменным плитам набережной стучат «платформы» модных краковянок в пестрых макси-юбках.

— Я в Ленинграде, — промолвил Конечный, — провел самую счастливую пору моей творческой молодости. Это были необычайные, самые романтические четыре года моей жизни. Ленинград — неповторимый город. Его архитектурные ансамбли, памятники, набережные — все это чудесно. Сколько ночей я просидел, ожидая часа, когда разводят мосты! Сколько бродил по набережным призрачными белыми ночами! Сама Академия художеств, сфинксы, ростральные колонны Биржи, Медный всадник — все эти впечатления неизгладимы. У меня был мудрый учитель и большой друг Михаил Аркадьевич Керзин — необычайно деликатный и талантливый педагог. Я многим ему обязан … Я скульптор, и, пожалуй, это одна из самых мирных профессий на Земле. Ведь наша задача — созидать. Хотя некоторые мои коллеги-модернисты много постарались для того, чтобы разбить, разрушить красоту. Так что даже и в нашей безобидной профессии бывают сражения, бои. Но это было в искусстве всегда. Лично я люблю творчество Родена, Бурде ля, мне близко искусство Веры Мухиной. Я не устаю восхищаться ее шедевром — монументом «Рабочий и колхозница», поразившим в свое время Париж. Мне нравится динамичное искусство Шадра, его композиция «Булыжник — оружие пролетариата».

Бьют куранты. Стемнело. Мы поднялись. Через несколько минут шустрая «Лада» перенесла нас на площадь Главного рынка. А еще через миг мы вошли в огромную дверь Мариацкого костела. Напротив входа, в глубине, сиял алтарь.

- Пять столетий прошло с тех пор, — сказал Конечный, — как великий Вит Ствош создал это чудо искусства. Во время войны алтарь похитили оккупанты и вывезли в Германию. После долгих розысков он был наконец найден и привезен в Краков, но в таком плачевном виде, что лишь реставрационные работы спасли его. Я бесконечно люблю Краков и поэтому никогда не забуду, что в январе 1945 года советские войска стремительным ударом выбили гитлеровцев из города и спасли исторические древности Кракова. Фашистам не удалось взорвать город, хотя все, что было в нем дорого и свято для нас, поляков, не исключая Вавельского замка, они заминировали. В эти дни социалистическая Польша готовится к празднованию своего тридцатилетнего юбилея. И я внес свой скромный вклад. Памятник Революционным боям — так назван монумент в городе Жешуве, работы над которым закончены.