Светлана Ермакова - Царское Село и Павловск

Скульптура «Три грации»

Нелегко представить, что эту античную фантазию создавал мастер весьма преклонного возраста. В совершенстве легких, изящных пропорций этого удивительно приветливого павильона видна рука художника, полного сил и обладающего юной душой. Павильон спроектирован подобно античному портику, который опоясывают 16 колонн, поддерживающих легкий свод, украшенный кессонами. Рельефы на фронтонах были выполнены по рисункам скульптора И. П. Прокофьева. С одной стороны изображен Аполлон, а с другой – Минерва, богиня мудрости. Несколько позже, в 1803 г., в центре павильона была установлена скульптура работы знаменитого итальянского скульптора Паоло Тискорини – «Три грации». Эти прекрасные женские фигуры, полные изящества, гармонии и поэзии, дали название всему павильону.

После смерти Екатерины II основной летней резиденцией императорского двора стал Павловск. Прошли те времена, когда на дорогу, ведущую в Павловск, не сворачивала ни одна карета высокопоставленных особ. Теперь же раззолоченные экипажи мчались во весь опор мимо Царского Села, чтобы поскорее добраться до берегов Славянки.

Павел Петрович и Мария Фёдоровна считали себя ценителями и покровителями искусства. Главным их требованием к строителям Павловска стало придание резиденции не изящества, а большей парадности, помпезности и торжественности.

Выбор императорской четы пал на итальянского архитектора Винченцо Бренну, который приехал в Россию, не сумев добиться признания у себя на родине. На русский манер его звали Ви-кентием Францевичем.

В Петербурге он работал с 1783 г., оставив потомкам два знаменитых памятника: обелиск на Марсовом поле, перенесенный позднее к зданию Академии художеств, и Михайловский замок, возведенный им по проекту В. И. Баженова.

Стиль Бренны отличался некоторой тяжеловесностью, торжественностью и парадностью – всем тем, чего так хотел император. Новый архитектор четко усвоил еще одно увлечение нового императора – любовь к военной символике и ритуалам. Все резиденции Павла I были пропитаны духом казармы. Зодчий постоянно использовал в своих творениях военные мотивы.

На том месте, где некогда был Мариенталь, выросла крепость Бип. Миниатюрное сооружение должно было напоминать посетителям средневековый замок-крепость, окруженный валом и рвами с настоящими подъемными мостами и бастионами с пушками на них. Несмотря на то что все было выстроено всерьез, крепость воспринималась как театральная декорация, а не как военное укрепление, хотя император и разместил в ней военный гарнизон.

Крепость Бип

Главной частью крепости являлась круглая башня с куполом конической формы, соединенная с другой зубчатой башней наружным ходом. Еще одна башня четырехугольной формы с башенными часами поднималась над Никольскими воротами.

На крепостном валу была установлена памятная доска с надписью: «Вал сей остаток укрепления, сделанного шведским генералом Краниортом в 1702 году, когда он, будучи разбит окольничьим Апраксиным, ретировался через сей пост к Дударовой горе».

Кроме крепости Бип, в Павловске были и другие военные сооружения. В первый же год правления Павла I весь город был обнесен валом, а на въездах оборудованы гауптвахты. Можно сказать словами историка, что «военный элемент сделался владычествующим».

Императорские указы, следовавшие один за другим, жестко регламентировали жизнь простых горожан. В одном из указов, например, содержалось требование, «чтобы во время высочайшего присутствия в городе не было ни от кого произносимо: свистков, криков и не дельных разговоров».

На площадях города часами маршировали солдаты. Горожане жили в постоянном страхе перед императором, боясь совершить какую-либо оплошность. Провинившихся людей из «нижних чинов» прогоняли сквозь строй, часто забивая насмерть. Но и офицеры могли попасть в немилость к самодержцу, в этом случае их тоже ждала страшная кара.

В Павловске «дисциплинарных строгостей» было много больше, чем в столице и Гатчине. Ежедневно проходили военные смотры всех отрядов. За любую погрешность офицеров и солдат прямо с парада отправляли под арест: в лучшем случае – в крепость Бип, в худшем – в отдаленный от столицы острог.

Все летние месяцы Павел I с семейством проводил в Павловске, иногда выезжая в Петергоф. Осенью царская семья жила в Гатчине, а зимой – в Петербурге. Горячо любимое Екатериной Царское Село император намеренно игнорировал.

Строительные работы в Павловске шли полным ходом. Теперь не надо было униженно выпрашивать деньги у матушки, и денег из казны отпускалось столько, сколько требовали архитекторы. Императорское внимание к Павловску было постоянным и весьма пристальным.

Рядом с залом Мира была устроена библиотека Марии Фёдоровны. На ее стенах висели гобелены с изображением различных сцен из романа Сервантеса «Дон Кихот», а также гобелен «Времена года и стихии». Бронзовая люстра с хрустальными украшениями завершает интерьер библиотеки.

Во время пребывания в летней резиденции Павел любил принимать по утрам доклады придворных в плетеной беседке, расположенной вблизи павильона Трех граций.

Даже самые влиятельные вельможи трепетали перед визитом к императору и не скрывали радости, когда Павел заканчивал разговор с ними и разрешал покинуть беседку.

Для окружающих было нелегким испытанием любое общение со вспыльчивым и подозрительным императором. Даже все увеселительные мероприятия были придворным в тягость, если на них присутствовала императорская чета. Все веселье погибало в зародыше, и в душе каждого поселялся липкий страх, а время «развлечений» тянулось бесконечно долго. Адмирал А. С. Шишков вспоминал впоследствии: «Забавы наши в Павловске были единообразны и скучны. После обеда обыкновенно степенными и мерными шагами ходили мы прогуливаться по саду. После прогулок, отдохнув несколько, ежедневно собирались мы на беседу, весьма утомительную. Там государь с великими князьями и княжнами садились рядом и провожали время в сухих разговорах; а мы сидели вокруг комнаты, на стульях, как бы прикованные к ним истуканы, потому что ни разговаривать между собою, ни вставать с них не смели».