Светлана Ермакова - Царское Село и Павловск

Елизавета не любила, когда на маскарад ее приближенные являлись в костюмах, оставшихся от прошлого праздника. Часто на выходе из дворца стояли лакеи и гвардейцы, которые ставили на подоле каждого наряда чернильную печать, чтобы нельзя было еще раз использовать «машкарадное платье».

Красоту и великолепие Большого дворца можно почувствовать острее, если попробовать представить его в атмосфере праздничной суеты начинающегося бала-маскарада времен императрицы Елизаветы Петровны. Часто празднество начиналось в Петербурге, а заканчивалось в Царском Селе. Столичные модники и щеголи тщательно готовились к предстоящему событию. Портнихи падали от усталости и бессонных ночей, желая угодить господам и сотворить для каждого настоящее чудо – маскарадный костюм.

Елизавета Петровна

На первый план в 1750-е гг. вышла французская мода. Северная столица России еще не отличалась изысканностью и утонченностью, свойственными эпохе Екатерины Великой, но светское общество уже дышало европейским воздухом.

Екатерина II в своем дневнике так описывала елизаветинские времена: «Из огромного двора, покрытого грязью и всякими нечистотами… выезжает осыпанная драгоценностями и роскошно одетая дама в великолепном экипаже, который тащат шесть скверных кляч в грязной упряжи, с нечесаными лакеями на запятках в очень красивой ливрее…» Так петербургская знать в роскошных каретах ехала в Царское Село на очередной бал-маскарад.

Выехав за городскую черту, карета императрицы, запряженная шестеркой лошадей и окруженная конными гвардейцами, стремительно въезжала на Пулковскую гору.

Елизавета Петровна в этот момент всегда просила остановить кортеж. Она очень любила с высоты любоваться Царским Селом. В золотых закатных лучах сверкал и переливался Большой дворец. С Пулковских высот было хорошо видно, как ко дворцу съезжаются гости.

Анфилада приемных апартаментов (антикамор) постепенно заполнялась приглашенными. Наборный паркет, живописные плафоны, позолоченная резьба, орнаменты, дивная голубизна изразцовых печей – все это было предметом пристального внимания гостей. Невозможно было оторвать глаз от множества прекрасных деталей и редких вещиц, украшавших интерьер антикамор.

Лакеи раскрывали сверкающие позолотой двери Большого зала, и яркая нарядная толпа вливалась в его простор (площадь зала – более 1000 м2). Приглашенные, которых набиралось до тысячи, располагались вдоль стен. Трудно сказать, что больше поражало взгляд – красота зала или роскошные наряды дам.

В какой-то момент шум голосов и шорох платьев прерывал грохот падавших штор на окнах. В наступившей темноте вдруг разом вспыхивали 1200 свечей в золоченых канделябрах. Триста зеркал в простенках между окнами многократно отражали их яркий свет. Лаковая поверхность живописного плафона работы художника Валериани и натертый до неправдоподобного блеска паркет тоже играли бликами зажженных свечей.

Фрагмент декора северной стены Большого зала

Все это производило эффект волшебства, но главное чудо свершалось в момент появления Елизаветы Петровны. «Загремел оркестр… Вдруг мы услышали глухой шум, имевший нечто величественное. Двери внезапно отворились настежь, и мы увидели великолепный трон, с которого сошла императрица, окруженная своими царедворцами. Она вошла в Большую залу. Воцарилась всеобщая тишина…» – писал один из современников.

Далее начиналось придворное представление. Восхищенными взглядами все, не отрываясь, смотрели на императрицу в расшитом драгоценными камнями платье и сверкающей бриллиантами полумаске.

Императрица рука об руку с Иваном Шуваловым открывала бал. Под нежные переливы итальянской музыки они легко скользили по паркету среди блистающих зеркал в ажурном резном уборе.

Фигурные украшения вокруг зеркал, дверей и окон были выполнены из липы по эскизам Растрелли и моделям скульптора Ф. И. Дункера. Над резьбой Большого зала одновременно трудились 130 искусных резчиков и позолотчиков.

Резьба струилась золотом вокруг окон и зеркал, то превращаясь в объемные фигуры, то изгибаясь причудливыми завитками и переходя в плоский орнамент. Благодаря такому декору стены ярко освещенного зала казались прозрачными.

Изразцовая печь в Кавалерской столовой

Пока продолжался бал, в Кавалерской столовой, расположенной рядом с Большим залом, бесшумно сновали лакеи и официанты, накрывая столы, длинными рядами стоявшие вдоль стен. Многочисленные зеркала столовой многократно повторяли золотой декор стен. Над каждым зеркалом в круглых резных рамах – живописные картины на охотничьи сюжеты. Шестигранная голландская печь была облицована специально изготовленными белыми плитками, расписанными кобальтом и имитирующими изразцы. Фигурный карниз и ниши различной величины и формы стали прекрасным дополнением к декоративной отделке печи.

Сервировка столов заканчивалась, и лакеи застывали в ожидании гостей. А из Большого зала продолжала доноситься музыка и голоса. Столы накрывались и в Парадной столовой, расположенной к северу от парадной лестницы. Гости, ужинавшие в этом зале, могли затем пройти в Малиновую и Зеленую столбовые гостиные, чтобы удобно расположиться на роскошных диванах и креслах, обитых чудесным шелком соответственно малинового и зеленого цветов.

Малиновая столбовая

Стены гостиных были затянуты белым шелком, а названия столбовые получили от цвета пилястр (полуколонн), выполненных из стекла с подложенной под него фольгой, окрашенной в яркий цвет.

Предметом гордости императрицы Елизаветы Петровны был Картинный зал, по праву считавшийся одним из шедевров работы Растрелли. Зал вытянут во всю ширину здания. Два яруса окон освещали его с восточной и западной стороны. Двери зала сверкали золотом причудливого орнамента и были украшены вырезанными из дерева женскими фигурами. На огромном плафоне был изображен небесный простор, где на облаках восседали античные боги. Узорный паркет из цветного дерева гармонично вписывался в общий интерьер зала.

Стены были украшены 130 великолепными произведениями западноевропейской живописи XVII–XVIII вв. Картинный зал представлял собой одну из первых коллекций живописи известных фламандских и голландских мастеров, французских и итальянских художников.

В размещении картин Растрелли использовал принцип шпалер и расположил полотна симметрично, по сторонам высоких изразцовых печей. При этом были соблюдены масштабы фигур на картинах и распределение светотеневых и красочных пятен.

Картинный зал. Оформление окон и зеркал

Картины образовывали на стенах сплошной ковер и отделялись друг от друга только узкими золочеными багетами. Среди полотен, наряду с единичными копиями, находились оригиналы картин с изображением аллегорий Жана Марка Наттье, батальные сцены Жака Куртуа, картины на мифологические и библейские сюжеты Жака Бланшера, Луки Джордано и других выдающихся художников – таких, как Тенирс, Остаде, Тьеполо.

Читать дальше