Лара Габриель - Учебник по выживанию в новой стране

Еще выше. Поднялась, вошла. Маленькая комнатушка — клетушка. Посмотрела ему в глаза вопросом.

— Я студент.

— Сколько лет тебе, старче? На шестнадцать лет моложе. Никогда б не подумала. Вполне вменяемый, взрослый мужчина. Влюбилась. Момент отката пропущен. Если б я знала. Да никогда!

Присел на диванчик, почти придвинутый к телевизору. Я тоже. Чинно беседовали. Не знала, что делать. Решили ложиться спать. Стечение обстоятельств. Смирилась перед Фортуной. Тем более что против не были ни он ни я.

Так началось наше близкое знакомство. Жерар оказался настоящим мужчиной. В свои годы. Для своих лет. Рассудительный, заботливый, спокойный на удивление. Трудно поссориться в принципе.

В конце концов переехал ко мне. Домочадцы приняли. У меня еще не было мужчины, чтоб так обстоятельно жил.

Они здесь намного самостоятельнее, живучее. Умеющие себя содержать. Без женщин. Все сами. Эмансипация в начале прошлого века, а в 57 году победила окончательно. Бесповоротно. Права приравнялись. Зарплаты слегка отличаются, возможности действительно равные. Женщин давно выбирают в Парламент. Рулят. Равноправие быта. Кто что может, делает. Не разделяя. За детьми лучше смотрят мужчины. Разрешено уходить в последекретный отпуск наравне с матерью малыша. Рожают часто вместе, одновременно. Держат за руку корчащуюся в муках жену. Наблюдают процесс, поддерживают как могут. От этого, наверное, к женщине больше почтения. Насмотрится такой муж на то, что проделывает жена при родах. Сразу ближе малыш. В первый момент, вздох, крик. Папа нового человечка на нашей Земле рядом.

Их значительно больше. Спроса меньше. Женщины свободолюбивее, строже в выборе. Так на взгляд. Чтобы не зависеть, сами все делают. Я по началу, как привыкла, впряглась. Оказалось, Жерар предпочитает голландскую кухню. В общем-то самой кухни как таковой и нет. Я все выпытывала, какое национальное блюдо, ну как у нас борщ. Из бураков. Пюре со шпинатом, толченое вместе. В тех кругах, из которых был Жерар. Деликатес — патат, нарезанный тонко, прожаренный в масляной бане. Вкусно. Ест вся страна на пляжах, концертах, в кино, в обычных лавках. Ларечная торговля держится на патате. Дешево и сердито, целый кулек или тазик пластмассовый с отделением для майонеза стоит евро, от силы два. Пользы ноль. Живот набит. Это самое любил мой Жерар. Возражала, потом смирилась. Первым нашим совместным приобретением стала огромная пластмассовая машина, в которую заливают масло для жарки. Готовил сам.

Дальше больше. Я неправильно пылесосю, недостаточно тщательно. Лучше я сам.

— Кто б возражал!

Не говорю о письменных, официальных вопросах. Целое дело. Наука. Стандарт. Как правильно, согласно требованиям, составить письмо. Не абы как. Дату внизу. Кому — слева. Перепутать нельзя. Не примут, и все тут. Он все эти каверзы знал до мельчайших подробностей. С почтением выполнял. Служил.

Его взяли работать в почетную клетку. Министерство. Гордился. Жил этим. Его повысили. По наивности первопроходца, новичка правил клеточных, с кем-то по-человечески проговорился. Обо мне. Что я русская, пострадала от мафии. В трепе паузы. Перерыве служения. Коллега, с которым он делился своею радостью, мной, доложил о беседе куда следует. Проверяли на соответствие.

Правила. Предписания. Дресскоды.

Прошел. Рубашки мы покупали самые лучшие. Цены нереальные на мужскую одежду. Костюмы в самую жару. Хорошо, что не часто лето. Бедные итальянцы, испанцы. В сорокоградусную жару. На все пуговицы.

Несмотря на все вроде бы странности для мужчины на русский лад, жили мирно. Заботился. Прививал навыки. Приучил собаку правильно через улицу переходить.

Углубилась в быт. Познавала внутри. Семья приняла. Беспокоилась. Если б мне такое.

Вежливо рады. Размеренны. Как вся голландская внешняя жизнь. Блаженство.

Меня особенно никуда не тянуло. Я соскучилась по такому. Никогда не было.

Купили дом в Вармонте [21]. Здесь жил раньше известный художник. Стали совместно ремонтировать. Изменять. Собственные руки у Жерара две левые. Я же люблю строительство. Особенно планировать. Руководить. Смотреть, как преображается пространство.

Отец Жерара настоящий строитель, помогал. Диктовал. Стали жить, как папа сказал.

Я сделала большую ошибку. Мы купили дом в папиной деревне. За внешним фасадом чинности, благопристойства лежит непоколебимая, известная во всем мире голландская разумность. Выверенное веками превосходство. В деревнях особенно. Люди уверенны. Знают истину в последней инстанции. Монолит убеждений. Не так просто рядом с этими убежденьями.

Пару раз сказала: «Мне не нравится руководство».

— Кто строить будет?

Жерар недоумевал, когда я шкурила, пилила, строгала. Что могу в этом соображать? Все неправильно. Не по Госту. Безопасности. Расстояньям. Размерам.

Особенно люблю местный инструмент. Бошеский. Реставрировать. Возобновлять из старого новое. Дерево после ошкуриванья приобретает красивую пахнущую структуру. Такого качества без них не добыть.

Я столько домов, предприятий настроила, ремонтов наделала за всю жизнь. Знаю точно, что за чем, какого цвета, где что должно находиться. Жерар не мог такого даже представить. Первый раз, когда я начала, пришел домой, а я с электропилой. Покосился дурным глазом, как на прокаженную. Отпрянул, сбежал от такой картины в другую комнату. Ножовка визжала как сумасшедшая. Потом поняла, надо легче давить. Жерар сказал, что мое искусство построения не соответствует здешним стандартам.

— Папа знает. Так тому и быть. Дальше больше. Не поддавался никакому давлению. Трудно угодить.

Я хотела сама. Мне интересно, как получается из горы кафеля, эмалированной посудины красивая ванная. Цвет слегка претенциозный. Парс. Не совсем фиолетовый, светло-малиновый. Экстроваганза. Ванную парс Жерар выдержал. Предложила такого же цвета двери. Вспылил. Первый раз за наше семилетнее проживание. По-серьезному. Я тоже.

— Мой дом. Я в нем буду жить. Я, ты, дети, мама. Папа пусть командует дома.

Такого рода сцены всем знакомы. Папу невозможно было выпроводить, изменить. Если честно, я сама подумывала, куда бы свалить. Блаженство. Клетка. Не знаю, чего мне не хватало. Свободы, наверное. Да, ее.

Мы поговорили, поставили ультиматумы. Сделала обиженный вид. Собрала чемоданчик. Пошла. В другую сторону. Так перестали вместе жить.

Предстояло разбираться с собакой. Мики, Мультиком. Назвала мама. Она лежала в больнице восемь месяцев. Рак почти съел ее изнутри. Поздно кинулись. Врачи сказали, еще немного, было бы поздно. Жила пока у нее. Ездила на работу, вставала в пять.

Аукцион, тот самый Цветочный, на котором я в то время с упоеньем, остервененьем работала. Начало в шесть. Потом к маме в больницу, спать. Мики лаял, соседи кривились. Пришлось временно оставить в семье Жерара. Его любили. Кормили по расписанию. Три раза в день. Выгуливали в парке, все такое. Гладили, чесали. Укладываясь на полу, параллельно собачьему телу, папа млел.