Лара Габриель - Учебник по выживанию в новой стране

Клофелин.

На мужа было жалко смотреть. Вместо обещанного здоровья, миллионов, доходов, пароходов. Дым.

Дым в голове. Дым в нашем общем пространстве.

Пришли в себя. Поняли, что за шейх почел, осчастливил нас своим драгоценным присутствием.

Клофелин. Тот же, что и в России применяли в подобных случаях.

Клофелин.

Почесали затылки. Поехали в Амстердам. Муж пытался во что бы то ни стало сохранить лицо при плохой игре. Так начался наш развод. Разочарование в его уме, прозорливости, сути. Спала пелена. Ушло.

Искали по скупкам, в полицию обращаться не стали. По-прежнему чего-то боялись. Да и что мы могли предъявить? Грузинского шейха с его миллионами? Как можно поверить. Не раскусить. Повестись.

Один из необычных, я бы сказала, замечательных людей, которых я знала в своей жизни. Военно-медицинская академия других не берет. Высокий, приятный в общении, слегка заикающийся, наверное, потому, что спешил жить. Не успевала за ним реальность. Добрый, отзывчивый. Талантлив от Бога. Одним словом молоде́ц. Красаве́ц.

Мы, как все приличные, порядочные буржуины, обзавелись домашним доктором. Доктором Лебедевым. Муж познакомился с ним где-то на очередном фуршете. Тогда он не был мужем. На встрече по-русски. Сходке влиятельных, в меру влиятельных лиц. Многие люди из разных областей социума вдруг спонтанно стали знакомиться друг с другом. На коммерческой основе. Социалистическая Иерархия рухнула, упали барьеры, долго выстраиваемые предыдущим ответственным. Кормчим. Рабочий мог попасть только в местную, специально построенную ему больницу. Не так уж плохи они были, бесплатные больницы социализма. Все, конечно, и тогда зависело от человека, доктора, который вел историю болезни, знал все твои болячки, даже помнил их каким-то чудным способом. Когда приходили старые, обветшалые в процессе строители с новыми, только что народившимися строителями коммунизма, доктор знал все. Возможные напасти, болезни, которые и при социализме передавались наследственным путем. Несмотря на то, что Генетика как наука не стала авторитетной в те, социалистического рая, годы, не указ она была руководителям Страны. Коммунистическая Партия не признавала ничьей воли, кроме собственной коммунистической Воли народа. Так тогда говорили. Замолчали. Ушли.

Гены не переставали мутировать в малосъедобной, полной стрессов среде. Болели много, часто. Мои дети не исключение. Ходили по врачам, как все. Лечились, как могли, как доступно было. Выросли.

Теперь, когда все становилось платным, я решила: раз уж платить, так миллион. Лучшему то есть.

Доктор Лебедев.

Специалист по мозгам, как его называли в Военно-медицинской академии. Хирург от Бога. Мы обращались к нему со всеми напастями, дружили домами. Узнали ближе. Не подвел.

Одной из напастей оказался алкоголизм. Я и раньше не могла справиться до конца. Периодически давала себе слово, завязывала. Потом снова развязывала. Надеясь держать процесс под контролем. Ничего, естественно, не получалось. Сидело во всех моих предках, передаваясь по наследству из поколения в поколение. Я была наследственной пьяницей. Единственное, что меня отличало от всех моих предков, что я уже поняла, что это такое, сознательно подходила, как мне казалось, к проблеме. Пила тайком.

Никто не видел. Одна из степеней алкоголизма, особенно женского. Могу различить в других. Часто беспокоюсь, сказать не могу. Не спрашивают.

Скрытое пьянство.

Частный ресторан, то есть, собственно, мой, снабжали мы разными, появившимися тогда экзотическими, западного производства напитками. Ликеры разноцветные. Что в них давало такой ядовитый цвет, сейчас уже не вызывает сомнения. Эту экзотику пили сами, подавали в ресторане. Люди охотно заказывали, пробовали, хвалили. Спивались уже на западный, цивилизованный, думалось тогда, манер. Всем вдруг стало интересно, как там, за бугром. Как люди живут. Попробовать вкус западной жизни. Шампанское «Мадам Помпадур». Сейчас понимаю, здесь такого слыхом не слыхивали. Не пробовали. Не стали бы пить.

Тогда же Главе Православной Церкви выдали официальную, что ни на есть лицензию. Лицензию на алкоголь. Церковь везла напитки, мы спаивали. Такая образовалась цепочка. Лицензии никому больше не выдавали. Я сотрудничала с Православной Церковью. Не в лучшем виде. Таким путем.

Завозили мы и из своих союзных, бывших республик, производителей вина, водку. Вин хороших местных становилось все меньше. Рушились все постсоветские пространства. Не только в России Индустрии рушились.

Грузии отказали совсем. Крымские, мускатных качеств, вина отправляли на Запад. Там другого не брали. Всем хотелось заработать твердую копейку. Доллар. Нам доставалось то, что, по-хорошему, здесь, в Европе никто не пил.

Мы радовались совсем в ту пору бездумно. Витрины ресторана наполнились новыми названиями, звучащими интригующе зазывно. Джонни Уокер. Белая лошадь. Виски. Скотчи. Абсолют. Амаретто. Особенно полюбилось. Пахнущее миндалем, сладко-тягучее, янтарное зелье. Оставалось ореховое послевкусие на языке.

К нам стали захаживать всякие гости. Знакомая, вдохновившись моим женским примером, открыла мебельный магазин у меня за углом. Я не интересовалась подробностями, она часто заходила с молодым человеком. Старый компаньон, муж, учредитель, на чьи капиталы она открыла новое предприятие. Мне не было дела. Она бронировала отдельный зал для ВИПов, гостей, которым надо было обсудить что-нибудь важное. Мы накрывали, она платила. Какое мне дело до «С кем она?»

Да хоть с кем.

Дела наши двигались в гору. Ресторан набирал обороты. Посетитель пошел.

Мне, как хозяйке, приходилось часто выходить в зал. Приветствовать. Беседы беседовать. Выпивать с особенно важными, настырными. Отказать гостям было неловко, да и криво косились тогда, кто не пил. Я выпивала рюмку, другую. Гости нужные, как не уважить. Не пить.

Доктор приходил иногда тоже. Я видела нашу схожесть в стадии, при протяженности времени. Мы приглашали, он приходил. Иногда с женой. Жена работала в интересном учреждении. Военно-медицинская академия занялась изучением феноменов. Многие вдруг феноменальные способности появились у обычных людей. Стали изучать влияние мысли на расстоянии. Женщина могла взглядом двигать предметы. Телекинез. Гипноз. Ясновиденье. Яснослышание. Тогда называлось по-другому. Медицинские термины. Не помню. Искали по всей стране необычных. Сажали в лабораторию. Изучать. Доктор интересовался этим тоже. Кому же, как не ему, специалисту по мозгам, понимать, что происходит с людьми, по-новому расшифровывать. Познавать. Интересная лаборатория. Я узнала позже возможности этой лаборатории. Когда подперло. Время пришло.