Василий Веденеев - 100 великих курьезов истории

Генерал Йодль, с которым было предписано обсудить детали операции, попросил в кратчайший срок представить ему список личного состава и техники, которые могут понадобиться. Он также сообщил, что Генеральный штаб направит во все части приказ предоставить в распоряжение Скорцени офицеров и солдат, говорящих по-английски. Как отмечал позже Скорцени, «этот приказ потом явился великолепнейшим образцом промашки в отношении секретности предстоящих действий – промашки, допущенной высшими чинами немецкой армии. Несколько дней спустя я получил копию этого приказа. Когда я его прочитал, то чуть не упал в обморок. Подписанный одной из самых больших шишек Генштаба, снабженный грифом "Секретно", этот шедевр заключал в себе примерно такие пассажи: "Всем частям вермахта: определить до… октября 1944 года всех офицеров и солдат, говорящих по-английски, добровольно готовых к выполнению особого задания. Направить в Фриденталь, под Берлином, для включения в диверсионный отряд подполковника Скорцени"».

«Обер-диверсант» был в ярости. Конечно, вражеские спецслужбы не могут не заинтересоваться подобным приказом. И действительно, меньше чем через неделю документ стал известен американской разведке (которая, однако, не предприняла по этому поводу практически никаких шагов). Операцию можно было считать проваленной, о чем Скорцени и заявил командованию. Но об этом побоялись доложить Гитлеру, и операцию продолжали готовить. Но все пошло не так, как задумывалось.

До начала наступления оставался месяц и несколько дней. По всем оценкам, было совершенно невозможно за этот срок подготовить людей для выполнения спецзадания. Оставалось только импровизировать и надеяться на чудо.

Однако чудо заставляло себя ждать. Скорцени вспоминал: «Вообще говоря, считается, что мы – бронетанковая бригада, но на самом деле это напыщенное название – просто блеф. Мы это скоро узнаем. Едва мы направили в техническую службу нашу первую заявку на оснащение, как нам ответили, что трофейные танки из расчета на целый полк нам выделить вряд ли смогут. Возможно, их хватит на батальон, но это еще надо посмотреть. Неважное начало!.. Есть еще бесконечные списки, включающие вооружение, боеприпасы, транспортные средства, форму, предметы снаряжения. Уже мы сами начинаем пугаться от мысли, что все это придется раздобыть за несколько недель. Ибо, начиная с тяжелого танка и кончая воинской формой, все это должно изыматься из трофеев, захваченных у противника. А наши запасы союзнической материальной части и не могут быть значительными. В течение последних месяцев наши армии только и делали, что отступали, не имея возможности предпринять крупномасштабную наступательную операцию, которая бы позволила нам захватить достаточно трофеев».

Тем не менее, Скорцени с легкостью получил одобрение своего проекта формирования бригады вместе с обещанием, что Генеральный штаб поддержит все его запросы по материальной части. Он сразу же попросил «одолжить» трех опытных командиров батальона, а также придать ему в дополнение к добровольцам еще и несколько однотипных частей вермахта, которые бы послужили основой для спешно создаваемой бригады. И тогда ему присылают «троих очень способных подполковников», а немного позже – два батальона парашютистов люфтваффе, две бронетанковые роты вермахта и роту связи. Эти части пополнят обе роты «особых частей» и уже имеющийся батальон парашютистов. А вот далее происходит следующее: «Остается решить проблему с добровольцами, говорящими по-английски. Когда примерно через неделю после распространения – и это слово не слишком сильное – знаменитого "секретного приказа" в Фриденталь прибывают первые сто добровольцев, на меня нападает ужасная тоска. Мне хочется послать все к дьяволу. "Преподаватели" пытаются распределить этих добровольцев на три категории согласно уровню их знаний английского. И вот категория № 1, включающая солдат, говорящих бегло и без акцента по-английски или, еще лучше, на американском сленге, никак не хочет разрастаться. Нам нужны в этой категории сотни людей, а мы в день едва находим одного или двух, которых можно туда зачислить».

Сам Скорцени признавался, что и его английский оставлял желать лучшего, но уровень владения этим языком тех, кого ему присылали, привел его ужас: «И вот однажды знакомлюсь с молодым офицером-авиатором, который хочет быть зачислен в категорию № 1. Я совершенно естественно задаю ему вопрос: "Give me your story about your last duty, please (Расскажите мне, пожалуйста, о вашей службе в последней должности)". Бедный парень смущается, колеблется, а затем бросается напролом: "Yes, Heir Oberstleutnant, I "became" my last order before five month” (Да, герр подполковник, я «стал» мой последний приказ перед пять месяцев)". Затем новые колебания, и вот он поспешно добавляет по-немецки: "Если позволите, я объясню вам это на своем родном языке."»

Как говорится, комментарии излишни. Когда по истечении двух недель отбор добровольцев завершился, то результат оказался ужасен: в первой категории набралась всего-навсего дюжина людей, в основном бывших моряков. Они же составляли и большую часть второй категории. Эта вторая, состоящая из людей, которые говорят более или менее бегло, насчитывает 30–40 человек. Третья категория (солдаты, которые могут «объясниться» на английском) – уже более многочисленна – примерно 150 человек. Категория № 4 состояла «из парней, которые не до конца забыли то, чему их учили в школе», – их примерно двести. Остальные же знали только, как сказать «да» и «нет». Поэтому Скорцени «вынужден создавать бригаду глухонемых, ибо, зачислив 120 лучших "лингвистов" в роту управления, исчерпал их запас». Итак, приходилось присоединиться к обратившимся в бегство американским колоннам и при этом не разжимать зубов. Чтобы хоть немного выправить эту плачевную ситуацию, людей из второй категории отослали в школу переводчиков и в лагерь американских военнопленных. Но поскольку эти «курсы» длились всего неделю, то польза от них была минимальна.

Основная же масса подчиненных «обер-диверсанта» не понимала по-английски ни единого слова. Им просто вдолбили в голову несколько крепких ругательств Джи-Ай вместе со значениями «yes», «no», «O.K.». В дополнение к этому в течение всего дня они повторяли основные команды, используемые в американской армии. «Вот и все, – писал Скорцени, – чем мы можем заъмаскировать нашу бригаду с точки зрения лингвистики».

С остальным оснащением было еще печальнее. Вскоре стало понятно, что просто неоткуда взять требуемое количество американских танков. В день наступления прислали два танка «Шерман», причем один из них встал, пройдя всего несколько километров. Попытки замаскировать под американские танки немецкие «Пантеры» не удались. Такой маскировкой можно было обмануть только самых зеленых новобранцев и только в сумерках. Были присланы английские и американские автомобили. Но использовать английские было невозможно, так как наступать предполагалось на участке действия американских войск. Предполагалось использовать джипы, которые имелись в немецких войсках в достаточном количестве, но владельцы машин проигнорировали приказ и не отдали их диверсантам.