Андрей Кобяков - Русская Доктрина

– объективной неравномерностью социального развития отдельных регионов РФ, требующей дифференцированного подхода при осуществлении социальной политики.

Субъективные причиныосуществления неадекватной социальной реформы:

1) в обосновании реформы :

– пассивное следование внешнеполитической конъюнктуре, связанной с планами вступления России во Всемирную торговую организацию;

– стремление ограничить нецелевое использование средств, выделяемых на социальные цели, при отсутствии механизма противодействия саботажу со стороны теневых структур;

– стремление перенести часть ответственности за социальное неблагополучие на региональные власти, с возникновением условий для дополнительных противоречий между центром и регионами.

2) в концепции реформы :

– игнорирование авторами реформы существующих представлений об индивидуальных заслугах в общественном мнении;

– игнорирование недоверия общества к монетарному выражению социальной поддержки, связанного с инфляционными ожиданиями населения, подкрепленными реальным опытом;

– проведение реформы до укрупнения регионов РФ, на практике дискриминирующее льготные категории граждан в депрессивных и кризисных регионах;

– дискриминация жителей регионов с низкой плотностью населения, где возможность трудоустройства связана с использованием пассажирского транспорта; фактическая изоляция активного населения пенсионного возраста, в том числе лиц, нуждающихся в специализированной медицинской помощи, от мегаполисов;

– игнорирование заслуг граждан, занимавшихся освоением отдаленных регионов;

– основанное на абстрактных либеральных представлениях перекладывание государством на граждан выбора в использовании средств, отпущенных на обеспечение социальной защиты, что позволяет использовать материальную компенсацию льгот по иному назначению.

3) в законодательном сопровождении реформы :

– сочетание монетизации льгот с переводом ряда служб, оказывающих услуги в социальной области, в федеральное подчинение со снижением реального дохода служащих, в том числе социальных работников;

– сочетание внедрения монетизации льгот с обсуждением новых непопулярных реформ в области жилищного законодательства;

– сочетание монетизации льгот с повышением коммунальных тарифов, обесценивающее монетарное содержание компенсационных выплат.

4) в механизме осуществления реформы :

– создание ажиотажа в связи с истечением возможностей реализации льгот;

– организационно-техническая неподготовленность местных органов исполнительной власти;

– попытки смягчения реформ, приводящие к усилению тех же стагнационных тенденций, для преодоления которых задумывалась сама реформа.

5) в информационном сопровождении реформы :

– недостаточное информирование граждан о сути реформы, породившее панические интерпретации и домыслы;

– неубедительное и часто голословное осуждение оппонентов реформы в федеральных СМИ, на практике расширяющее базу протестных настроений;

– пропаганда роскоши и потребительских излишеств в федеральных СМИ на фоне реформы, воспринимаемой значительными категориями населения как социальное бедствие.

Негативные эффекты реформы привели к следующим объективным последствиям:

– падению доверия населения к федеральной исполнительной власти;

– снижению заинтересованности пенсионеров в дополнительном трудоустройстве;

– негативному восприятию российской политики в соседних государствах как самостоятельный фактор кризиса СНГ.

Социальная политика любого правительства является основным источником доверия к нему со стороны широких слоев населения. Ее отражение в общественном сознании является системообразующим фактором общественного мнения.

Популярность левых идей в РФ отражает ностальгию общества по существовавшей в СССР системе распределения материальных благ, предполагавшей общедоступность услуг, связанных с охраной здоровья и воспитанием, а также с широкими возможностями применения профессиональных навыков и относительно высоким уровнем личной безопасности.

Популярность левых идей в РФ отражает ностальгию общества по существовавшей в СССР системе распределения материальных благ, предполагавшей общедоступность услуг, связанных с охраной здоровья и воспитанием, а также с широкими возможностями применения профессиональных навыков и относительно высоким уровнем личной безопасности

Вместе с тем уравнительный характер распределения, особенно начиная с периода Н.С. Хрущева, в который получили распространение редуцированные и вульгаризированные представления о цели общества, состоящей в удовлетворении материальных потребностей (“колбасный коммунизм”), формировал массовую психологию социального иждивенчества, связанную в общественных ожиданиях с воцарением идеального потребительского общества в исторически обозримые сроки.

Столкновение либеральной политики с психологией потребительского общества в начале 1990-х гг. привело не к “слому” потребительских настроений и росту “общественно полезного” индивидуализма, а к прогрессирующей социальной деградации на фоне криминализации отношений присвоения и распределения.

Перспективы политического и экономического прогресса России неразрывно связаны с разработкой качественно новой социальной политики, отвечающей не только чаяниям народа, но и приоритетам нации. Сверхзадача такой политики состоит в преодолении отчуждения между властью и обществом и достижении национального консенсуса.

Объективная возможность осуществления новой социальной политики определяется следующими обстоятельствами текущего периода:

1) массовым разочарованием населения в либеральной экономической и социальной политике, самодискредитацией либеральных идеологов в результате их популистских манипуляций общественным сознанием (“каждый может стать предпринимателем”), сопровождавших реформу собственности;

2) массовой неудовлетворенностью населения в связи с вопиющим имущественным неравенством между социальными слоями, со значительным разрывом в средних уровнях жизни в различных регионах, с недоступностью элементарных благ для широких слоев населения;

3) широким распространением оборонительного мышления в связи с самодискредитацией Запада, выступавшего в начале реформ в качестве нового общественного идеала; широким осознанием обществом заинтересованности Запада в ослаблении СССР и России, в том числе за счет социально-демографической деградации;