Елена Коровина - Великие тайны золота, денег и драгоценностей. 100 историй о секретах мира богатства

Филипп вздохнул и закончил: «Этот камень не любил и твой прадедушка, «король-солнце». Носил его только в аграфе — заколке для шляп. Он говорил, что желтоватый цвет его бледнит». Юный Людовик задумчиво почесал нос. Он отлично помнил прадедушку. Тот любил его и даже допускал в личные покои — поиграть на ковре. Все говорят, что прадедушка был великим правителем. Людовик XV вырастет и станет таким же. «Тогда я тоже не буду носить «Санси», — задумчиво проговорил он.

И надо сказать, свое обещание Людовик XV выполнил. Он не просто не носил «Санси» — он его вообще отдал. Впрочем, не на сторону, а собственной жене — королеве Марии Лещинской. Эта гордая полячка неизменно являлась на балах и торжественных приемах в одном и том же гарнитуре, который при дворе называли «парой Мари»: в золотистых волосах ее всегда сверкал бриллиант «Регент», ну а на груди желтел «Санси», вставленный в подвеску. И то ли унылый вид королевы приелся пылкому Людовику, то ли мутный свет «Санси» навевал грусть, но любвеобильный монарх понял, что ему скучно с женой. Что за этим последовало, известно. Появилась фаворитка, за ней другая, третья. А вот четвертой стала маркиза Помпадур, в которую Людовик влюбился без памяти. Именно ей он преподнес всю сокровищницу королевских драгоценностей. Говорят, в спальне маркизы стояло бесчисленное количество ваз, доверху наполненных бриллиантами, рубинами, изумрудами. Но никаких камней желтого оттенка маркиза не переносила. Говорила, что от желтого цвета у нее разыгрывается мигрень. Так что «Санси» так и остался в королевской сокровищнице.

После смерти Людовика XV в мае 1774 года на трон взошел его внук — двадцатилетний Людовик XVI. Ему как раз «Санси» понравился, и новый король приказал вставить бриллиант в корону, которой и короновался. К тому времени по «Бриллиантовому списку Европы» камень занимал почетнейшее седьмое место по величине и первое по исторической значимости. Узнав это, супруга Людовика XVI, вздорная австриячка Мария-Антуанетта, затребовала камень себе. И применение ему нашла самое экстравагантное: вставила в фермуар — застежку любимого веера. И когда разговаривала с кем-то, постоянно открывала и закрывала веер. Это помогало ей справляться с нервами. А вот ее собеседникам приходилось туго: порхая на веере, бриллиантовые грани часто ранили собеседника, ибо слабая на глаза королева придвигалась к человеку вплотную.

Видно, такое неуважительное обхождение не понравилось зловещему бриллианту, или он вспомнил свое историческое прошлое, на которое пало столько смертей и революций. Вот и последняя чета Бурбонов окончила жизнь на гильотине. А странный «Санси» попал на всеобщее обозрение, ибо сокровища короны решено было выставить в помещении луврского мебельного склада Гар-де-Мейбл. До революции в его витринах находились старинные гравюры. Теперь их выбросили (все равно на листах уже ничего не разглядишь от старости), а на их место под стекло выложили королевские бриллианты, рубины, сапфиры, изумруды. «Санси» оказался на почетном месте — все-таки первый бриллиант, ограненный в Европе. Пусть народ поймет, какими сокровищами отныне владеет!

Народ понял буквально: свое так свое. Через несколько дней после открытия выставки в сентябре 1792 года королевские драгоценности перекочевали в необъятные карманы самых ярких представителей народа — парижских воров. Руководил шайкой легендарный искусник Поль Мьетт. Вот только в драгоценностях он разбирался плохо: забрал одни прозрачные бриллианты, думал, они ценнее. Куда делись остальные камни, трудно сказать. Шайку «парижского искусника» скоро взяли, но ни одного цветного бриллианта, в том числе и «Санси», у них не было. Выходит, кто-то другой, подождав, пока искусники повытаскивают из витрин самое блестящее, забрал потом самое ценное.

Почти сорок лет о первом бриллианте Европы ничего не было слышно. И вдруг на рубеже 1830-х годов в Париже объявилась… стеклянная копия «Санси». Некий ювелир Марион Бургиньон показывал ее влиятельным покупателям и, если понравится, предлагал свести с владельцем настоящего камня. Полиция быстро смекнула: поддельный солитер сделан с реального, некогда украденного из Лувра. Начались поиски. Оказалось, ювелир действует по поручению некоего таинственного продавца. Правда, прознав о полицейском расследовании, покупатели разбежались. Кому охота попадать в скандальную историю? Не отступился только какой-то чудак миллионер из варварской России — Павел Демидов. Заявил: «Знать ничего не желаю! Краденый бриллиант или нет, мне все равно, я готов полмиллиона франков за него выложить». Ну ясное дело — русский упрямец, такому никакие законы не писаны. Хочу — и все тут!

Однако получить бриллиант оказалось трудно. Французское правительство потребовало по суду аннулировать покупку камня, пока не будет объяснено, откуда он вообще взялся спустя сорок лет. Но в один прекрасный день в зал суда вплыла стареющая герцогиня Беррийская. Уселась на скамью, одарив судью презрительным взглядом, а потом торжественно заявила, что «Санси» подарила ей еще покойная королева Мария-Антуанетта. И никто бриллиант никогда не крал, ибо в витрине Лувра его вообще не было. А как личную собственность герцогиня Беррийская имеет полное право продать «Санси», кому захочет. Ну а Павел Николаевич Демидов — кандидатура достойнейшая, ибо покупает драгоценность по святому поводу — в качестве свадебного подарка. Словом, в 1835 году Павел Демидов, наследник всех прошлых поколений российских миллионщиков, увез «Санси» в заснеженную Россию. И никто, конечно, не узнал, что герцогине Беррийской за явление и рассказ байки на суде пришлось отстегнуть 100 тысяч франков, ну а на алчных адвокатов ушло и того больше. Но кто считает деньги в этой фантастической России?

В далекой и холодной России желтый бриллиант попал в самую романтическую историю — историю любви.

Павел Николаевич Демидов был не только наследником несметных капиталов легендарной семьи Демидовых, владельцем сибирских заводов и приисков, но и одним из самых богатых коллекционеров мира и покупал бриллиант «Санси» с дальним прицелом. Демидов решил жениться, и более того — в свои 38 лет был влюблен как мальчишка. Да только избранницу его свет не одобрял. Нет, Аврора Карловна Шернваль не совершила в жизни ничего плохого. Происходила из аристократической, хоть и обедневшей семьи. Была тихой, трогательной и… ослепительно красивой. Сам император Николай Павлович, уж на что придирчивый ценитель женских прелестей, и тот был сражен грустной красой «финской звезды» — так он назвал барышню Шернваль, ибо родилась она в столице финской провинции России — Гельсингфорсе. Там и блистала красой с юных лет. Поэт Баратынский клялся ей в вечной любви. Жуковский посвящал восторженные строки. Но о серьезных отношениях никто не заикался. Аврора Карловна дожила до двадцати восьми лет — старая дева по тем временам. Отчего так при подобной-то красе?! Павел узнал об этом случайно — на каком-то балу, где Аврора стояла в скромном голубом платье. Весь зал смотрел на это чудо красоты, затаив дыхание, но на танец никто не пригласил. А когда Павел шагнул вперед, приятель придержал его за локоть: «Не подходи! Эта девица приносит несчастье. Два ее жениха умерли накануне свадьбы. Недаром ее зовут роковой Авророй!»