Елена Коровина - Великие тайны золота, денег и драгоценностей. 100 историй о секретах мира богатства

В этом тихом местечке Джеймс Маршалл и решил построить лесопилку. Ну а начав строительство, каждый день по многу раз обходил весь участок. Однажды увидел странное зрелище: недавно вырытый песок ярко блестел на солнце. Полюбопытствовав, что же это за диковинка, Маршалл поднял горсть песку и изумился еще более — среди обычных песчинок выделялись довольно крупные блестящие крупинки. Это еще что?!

Маршалл отослал странный песок хозяину. Саттер, как и любой лесозаготовитель того времени, умел вполне успешно делать анализы, ведь ему постоянно приходилось разбираться то с почвой, то с древесиной, определять их болезни, находить насекомых-вредителей. Вот и с необычным песком, присланным Маршаллом, Саттер сумел разобраться. Какова же была его неописуемая радость, когда он понял, что блеск песку придают крупинки чистого золота!

Тут ему бы и промолчать да начать по-тихому поиски золотой жилы. Но Саттер, как честный человек, перед Маршаллом не потаился, объяснил, что за песок тот сыскал, и даже выдал строителю премию за находку. Маршалл, опять же, как водится среди честных людей, пропил ее с рабочими, которых нанял для постройки лесопилки.

Словом, никакую лесопилку не построили, хотя место это навечно вошло в историю как «лесопилка Саттера». Уже через пару недель все рабочие обзавелись лопатами и ковшами для промывки золотоносного песка. Копали, намывали, высушивали день и ночь. Ну а все необходимые инструменты покупали в одной и той же лавке — у старины Сэма Бреннана. Другой-то лавки в округе и не было. У лавочника же была умная голова и авантюрная натура. Он и начал думать, как бы увеличить число промывщиков золота, ведь каждый из них придет к нему в лавку.

Покумекав, хитрый Сэм взял в счет товара несколько мешочков того самого песка, блестевшего на солнце, и рванул с ним в Сан-Франциско, уже большой город к тому времени. Там он столь красноречиво сумел рассказать о золотоносном песке, лежащем прямо под ногами по берегам реки Американ-ривер, что сагитировал несколько сотен человек приехать в их глубинку.

Едва же первые старатели, явившиеся на «лесопилку Саттера», намыли свои первые мешочки с золотом, хитрюга лавочник за собственные средства отвез их в Сан-Франциско погулять на славу и похвалиться добытым золотишком. Немудрено, что город загудел от восторженных слухов, и чуть не половина его жителей ринулась на берега Американ-ривер. Словом, предприимчивый Сэм Бреннан стал про-давцом-оптовиком. И никто не удивился, что именно он, а не какой-то старатель, намывающий золото, стал первым миллионером округи.

Весть о невероятном богатстве калифорнийских мест разнеслась по всей Америке, ну а потом пошла гулять и за океаны. Со всех сторон, со всех континентов в Сакраменто устремились орды старателей, мечтавших разбогатеть сразу и на всю жизнь. Уже через год, в 1849-м, 300 тысяч человек копали землю, намывали золото. Богатели — но, как водится, все тут же спускали подчистую. И снова намывали, богатели и… оставляли все в салунах, трактирах и борделях. Начались драки за участки, обман, преступления и убийства. Мир поразила одна из страшнейших болезней — золотая лихорадка. А в ней, как в любой хронической болезни, все шло с перемежающимся успехом. Что ж, «золотой телец» мало кого доводит до добра. Как писал впоследствии Джек Лондон, людей, которые разбогатели на золоте Сакраменто, можно пересчитать по пальцам, а вот торговцы, обслуживавшие всю эту армию алчных старателей, стали миллионерами через одного.

Впрочем, случаются золотые находки и со счастливым финалом. Лет через тридцать после Великой калифорнийской золотой лихорадки о ней мало кто помнил. К 1880-м годам американцы уже не мечтали о мгновенном обогащении — работать приходилось в поте лица.

История умалчивает о фамилии наших героев, известно только, что они сами посчитали нужным остаться анонимами. Но то, что произошло, скрыть не удалось.

Однажды в один из многочисленных ломбардов Нью-Йорка обратилась молодая пара. Они только что поженились. На обзаведение новой семьи нужны деньги. Муж, конечно, работал, и даже на «хлебной должности» — банковским клерком на Уолл-стрит, но в силу молодости особых постов пока не занял. Словом, молодожены принесли в заклад единственно стоящую вещь, которая досталась юной супруге в подарок от какого-то дальнего родственника из Европы на свадьбу.

«Конечно, мы понимаем, — вздохнул молодой супруг, — что это не настоящее, то есть не дорогое золото, но очень просим войти в наше положение и дать за него побольше!»

И юноша вынул из кармана завернутое в носовой платок многосвязное ожерелье.

Оценщик равнодушно вздохнул — сколько таких бедолаг он повидал, сколько историй переслушал! Все они уверяют, что выкупят свои заклады уже в следующем месяце, да мало кто приходит. Раньше оценщик был опытным золотых дел мастером, сам изготовлял изделия из золота, ездил даже на обучение к ювелирам Европы. Но когда это было! Все давно быльем поросло. К старости руки стали уже не те, да и глаз неверен. Вот и пришлось устроиться оценщиком в этот ломбард. Все теряется, даже мастерство уходит с годами. А ведь были же когда-то мастера, не ему, конечно, чета — настоящие Мастера с большой буквы. В Европе американец видел невероятные украшения, и ожерелья в том числе. Ах, как изумили его украшения супруги Бонапарта, красавицы Жозефины! Какая работа и мастерство в мельчайших деталях! Там на каждом звене цепочки были выгравированы инициалы «N» и «J» — «Наполеон» и «Жозефина»…

А теперь… Что приходится оценивать на старости лет? Вот ожерельице из золотишка невесть какой пробы — замызганное, грязное…

Оценщик, скривив гримасу, брезгливо поддел пальцем принесенную вещь и вдруг… Нет, не старые глаза увидели — старое сердце распознало что-то уже знакомое, виденное, великолепное, волнующее…

Оценщик схватил лупу — так и есть! На звене давно не чищенного золота проступила буква «N», потом «J». И те же буквы на другом звене, и на третьем — на всех звеньях! Брезгливость на лице старого оценщика сменилась интересом, потом крайним возбуждением: «Эта вещь из коллекции самой Жозефины Богарне!»

Дрожащими пальцами оценщик вытащил с полки справочник, раскрыл, лихорадочно листая: «Вот! Смотрите! Это же пропавшее золотое ожерелье Жозефины! Конечно, надо провести экспертизу. Но я уверен, что не ошибся. Это же находка века!»

Экспертизу, конечно, провели. Даже вызвали ювелиров из Парижа, которые и подтвердили, что это ожерелье, подаренное Наполеоном Жозефине ко дню их свадьбы. Тогда Бонапарт еще не был императором и властителем Франции, потому и подарок был не слишком шикарным. Но историческая его стоимость огромна. После смерти Жозефины ожерелье долгое время считалось утерянным и вот нашлось…