Эльза Мурадьян - Ходатайства, заявления и жалобы

[81] Среди этих оснований иногда указывается на то, что «доказательства не имеют значения для уголовного дела (не отвечают требованию относимости)» – так пишет в своем интересном комментарии М. В. Боровский. (См.: Комментарий к ст. 235 УПК // Комментарий к УПК / Под ред. И. Л. Петрухина. М.: Проспект, 2004. С. 359.) Представляется, что исключению подлежат доказательства по признаку их недопустимости, т. е. полученные с нарушением требований УПК, как следует из легальной дефиниции (формулировка первой нормы ст. 75 УПК). Данную дефиницию, несколько расплывчатую, комментирует И. Б. Михайловская следующим образом: «Недопустимость доказательства, т. е. отсутствие у него требуемой процессуальной формы…» (Указ. соч. С. 135).

И далее на следующей, 136 странице комментария к той же ст. 75 указано, что «решение вопроса о допустимости доказательства предполагает установление факта нарушения закона…»

Конечно же, приобщение к материалам дела неотносимых доказательств – ошибка. Но не всякая ошибка подлежит исправлению столь радикальным средством. Можно было бы назвать исключение доказательства экстраординарным средством. И все же применяемое средство должно быть адекватным (достаточным и не чрезмерным). Суд, принимая акт правосудия, не будет опираться на неотносимые доказательства. Признаем, что проблема засорения дел неотносимыми доказательствами существует, и может быть, в арсенале процессуальных средств нехватает специального средства против них, но это вопрос тонкий.

[82] Ефремова Н. Н. Становление и развитие судебного права в России XVIII – начала XX в. (историко‑правовое исследование). М.: РУДН, 2007.

Источники по истории права вызывают неизменный интерес у тех, кто причастен к современной теории правосудия, к осмыслению институтов суда, судоустройства, основных начал и перспектив судопроизводства. Право всегда ориентировано на будущее. Даже судебный процесс, в строгих пределах установления того, что образует судебную ситуацию, состав преступления или иного правонарушения, вменяемого в вину конкретному субъекту, своим итогом – судебным приговором или решением – включается в завтрашний день осужденного, его семьи, детей, затрагивает их планы, проекты, вызывает социальный резонанс, становится уроком.

[83] Это пример неоправданной сложности законодательных правил, от которой без всякого ущерба для практики и теории надо избавляться.

[84] Шизофреническое рассуждение (спор с самим собой). Вряд ли можно «легко» подойти к незнакомому автору, привыкшему к обращению со словами «Ваша честь!». Тем более, что «Суду вопросов не задают!» А критики судье и так хватает.

Но предположим, автор услышал ваши замечания без пространных возражений. Только напомним критику, что вопрос об исковом или неисковом характере дел из публичных правоотношений еще долго будет дискуссионным. И судья разделяет позицию тех признанных процессуалистов (А. Ф. Клейнман, М. А. Гурвич, И. А. Жеруолис, Т. Е. Абова), которые считают исковую форму универсальной.

Судья, который без траты времени на обсуждения теоретических вопросов в Интернете или на конференциях, апробировал свое видение структуры искового заявления на практике, «внедрил» свою конструкцию и тем самым добился соответствия между иском и решением, поскольку процессуалистам известно: «иск – вопрос, решение – ответ на него». И если это так, то усматривая в структуре искового заявления такие же части, как и в решении, судья – с позиций юридической логики, принципа соответствия и здравого смысла, возможно, – на верном пути? Но в юриспруденции надежней быть консерватором, чем новатором. Право есть своего рода следование традиции, а не внедрение в практику идей, которые «не вытекают» с очевидностью из закона. Впрочем и внедрение бывает результатом изучения догмы и правил без чрезмерного усердия.

[85] Два небольших замечания – для студента. Это должно быть не ходатайство, а заявление, как видно из первой нормы ст. 216 ГПК. И потому слова: суд «считает ходатайство ответчика необоснованным» – неточны. По существу определение суда правильное. В последнем предложении, после слова «предписал» должно быть: «в заявлении о приостановлении производства отказать, судебное заседание продолжить».

[86] О проверке конституционности части первой статьи 97 см. Постановление Конституционного Суда РФ от 22.03.2005 № 4‑П.

[87] «Для избрания меры пресечения достаточно установить вероятность того, что обвиняемый (подозреваемый) скроется, будет продолжать преступную деятельность. Уничтожать или фальсифицировать доказательства…» – См.: Петрухин И. Л. Комментарий к ст. 97 УПК. В кн.: Комментарий к УПК РФ / Под ред. проф. И. Л. Петрухина. С. 182.

[88] «Заключение под стражу до сих пор остается одной из самых распространенных мер пресечения». Петрухин И. Л. Комментарий к ст.108 УПК. В кн.: Комментарий к УПК РФ (постатейный) / Под ред. проф. И. Л. Петрухина. М.: Проспект, 2008. С. 195.

[89] К общеизвестным относятся такие обстоятельства, как банкротство градообразующего предприятия, открытие Дворца культуры (театра), награждение Города, проведение Олимпийских игр, а также природные катаклизмы (смерч, ураган, шторм, наводнение, взрыв, катастрофа и т. п.).

[90] При этом эрудированный заявитель иногда в контексте инициированного им (или помимо его воле возбужденного) дела настаивает на поиске истины в свободной исследовательской манере, отвергая судебные каноны строго легального доказывания, противопоставляя «юридической зажатости» философский подход: в познании истинным является только сам процесс.

[91] Вместе с тем не отличаются однородностью и судебные правила, относящиеся к различным заявлениям (наибольшее различие между заявлениями исковыми и неисковыми).

Степень различия между правилами, предназначенными для той или иной группы ходатайств, бывает более высокой, чем при сравнении между собой процессуальных режимов прохождения некоторых видов заявлений в суд.

[92] Если же сам истец, по ошибке или по умыслу, пытается по суду отыскивать ему по праву не принадлежащее, то нормами действующих ГПК и АПК право на замену ненадлежащего истца не предусмотрено. Если дело дойдет до конца, ненадлежащему истцу решением суда в иске будет отказано. Пожалуй, такое положение логично. Чтобы убедиться в этом, посмотрим, что произошло бы в случае, когда ответчик в силу закона имеет возможность требовать замены истца ненадлежащего надлежащим? Это означало бы, что ответчик сам активно провоцирует (вызывает против себя) иск, который, вероятно, будет обоснованным, во всяком случае, сравнительно с тем, который заявлен ненадлежащим истцом. Подобный процессуальный ход не согласуется с представлениями о диспозитивности, о судебной защите стороной своего права, интереса, о праве на суд не только правый, но и скорый. Уставы судопроизводства Российской империи, в которые было вписано требование суда правого и скорого, остаются для современного правосудия эталоном, и отступлений от указанных критериев не будет.