Эльза Мурадьян - Ходатайства, заявления и жалобы

Начинается этап практического погружения в правосудие – через судебный процесс. Познание правосудия – это бесконечный путь исследователя от процесса к процессу. Иначе чем через прохождение конкретного процесса (в количестве и в разнообразии, предельно доступном изучающему) правосудие непостижимо[56].

Природа возникновения судебного процесса такова, что в начале его – одно из двух:

1) либо субъект права сам ищет судебной защиты, своей волей и в своем интересе обращается к гражданскому правосудию[57]. Его активность дает импульс новому судебному делу. Но строго говоря, для начала движения дела, кроме объективированного волеизъявления субъекта права, потенциального истца, необходим официальный документ, своего рода «свидетельство о рождении» гражданского дела. Это определение судьи о принятии искового заявления (или о принятии просто «заявления») и возбуждении производства по делу (ст. 127 АПК РФ), о принятии искового заявления к производству (ст. 133 ГПК РФ).

Будущего истца в суд ведет интерес – нормализовать отношения (разумеется, не все и не вообще, а определенные правовые отношения) с определенным лицом (контрагентом) или преодолеть правовую неизвестность – неопределенность относительно прав на конкретный объект, добиться судебного восстановления нарушенного права или статус кво, защиты материального права, иным адекватным способом (правила ст. 12 ГК РФ). В результате полноценного рассмотрения обоснованного инициативного обращения к суду принимается законное решение суда, которое становится конкретным судебным уроком того, что «достоинство личности охраняется государством, и ничто не может быть основанием для его умаления» (ч. 1 ст. 21 Конституции РФ).

Не иначе, как по инициативе потерпевшего возбуждается и уголовное дело частного обвинения;

2) либо субъект вовлекается в процесс, – гражданский, уголовный, административный, – начатый помимо его желания и во всяком случае, без его прямо выраженного намерения или согласия, т. е. начатый или по инициативе лица, обладающего соответствующими полномочиями, действующего ex oficio, или по инициативе другого субъекта права, субъекта спорного правового отношения (лица физического, юридического либо индивидуального предпринимателя).

Известно понятие «прерогатива суда», т. е. полномочия, предоставленные Конституцией и законом суду, исключительно суду, и никому другому. Правосудие в Российской Федерации – прерогатива суда: осуществляется только судом, – таково непререкаемое правило ч. 1 ст. 118 Конституции РФ, которым и открывается гл. 7 «Судебная власть».

Законом также определены процессуальные (это не то, что обращение к суду со словами: «Ваша честь! Уважаемый суд!») формы обращения к суду. У каждой процессуальной формы – свое функциональное предназначение. Важно соответствие между процессуальной формой обращения, и его содержания.

Чтобы как‑то смягчить раздражение, которое у нормального читателя вызовет предыдущая фраза, нелишне иметь в виду следующее. Судебное «действо», при всем демократизме судебных правил, не имеет ничего общего с неуправляемым потоком взаимных претензий и обвинений сторон, произвольных интермедий, при которых каждый слышит только себя. Ничего подобного в судебном процессе быть не может. В процессе не может быть прямого общения участников друг с другом, минуя судью.

Участники процесса – своего рода оркестр. У каждого – своя партия. (Правда, не всегда оркестранты хотели бы играть в данном составе.) Дирижирует судебным оркестром судья, и все в процессе подконтрольно суду. Ни одно процессуальное действие не начнется до тех пор, пока участник процесса в соответствии с регламентом, предписанным процессуальными правилами Кодекса, не обратится к суду[58]. Свое заявление или ходатайство участник процесса изложит устно, обращаясь прежде всего – к суду, а не к судебной аудитории или другим участникам. Вместе с тем судейский контроль за порядком в процессе, судейское руководство процессом необходимы и для предупреждения нарушений этических и процессуальных норм и так же важны и необходимы для обеспечения диспозитивности, равноправия сторон, их права быть выслушанными судом, для соблюдения всех судебных принципов и процессуальных гарантий каждого участника процесса на всех этапах его развития.

Почему здесь не говорится о третьей форме обращения участника процесса к суду – о жалобе? Причина проста.

В обращении к правосудию проявляется потребность человека, – как гражданина, как члена общества, как личности, – потребность и право на истину, на ее установление судом и активное полноправное на участие в процессе по делу на всем его протяжении в качестве стороны либо заявителя или иного заинтересованного лица. (Процессуальный статус определяется по правилам регулирующего процессуального кодекса.)

Как правило, инициативное обращение в суд, к правосудию связано с определенной верой человека, с его убежденностью в том, что поиск истины в суде будет успешным.

Правосудие – сфера противоборства правды и лжи, состязания сторон, каждая из которых может быть по‑своему или в чем‑то права или неправа. Из этого отнюдь не следует, что «у каждого – своя истина». Истина единственна. Представления о ней могут различаться. Истина в споре может родиться или так и остаться сокровенной.

Истина может быть итогом размышлений, «прокручивания ситуации», раскрытия и многократного «прочтения» доказательств.

Но не все безупречно доказанное – истина.

И наоборот, истина в споре может оказаться недоказуемой в конкретной ситуации, «разбитой в пух и прах» (по недостатку фактов‑доказательств или как результат неравного состязания – вчерашнего стажера с опытным софистом‑диспутантом). А сколько процессов, в которых об истине только говорят, но к раскрытию ее не стремятся.

О какой истине можно говорить в случае фиктивного спора или судебного спора, пересекающегося с преступлением, сокрытие которого для сторон важней судьбы гражданско‑правового спора!

Каждая сторона имеет право на истину в процессуальном смысле[59], т. е. как право в целях установления истины судом эффективно использовать весь комплекс процессуальных прав.

Суд подтвердит его право на истину, право быть защищенным от лжи, даже мастерски представленной более убедительно, чем правда. В диагностике правды‑лжи, в требовании отличать действительное от подобного – одна из познавательных и психологических судейских профессиональных проблем.

Законом целенаправленно и системно, следуя алгоритму процессуальных действий, стороне предоставляются и гарантируются права:

– сформулировать суду свою правовую позицию;