Микаэл Ханьян - Черный монастырь. Книга третья: Аустраберта

За лето и осень были поставлены три часовни, и звук их колоколов рассекал весь полуостров, от одной излучины реки до другой, очаровывая людей и животных. Колокола были отлиты на славу. Пожалуй, нигде я не слышал такого чистого, звонкого, светлого и радостного звучания, какое наполняло собой и старицу, и поля, и травяные луга вдоль окраины леса, и даже водную гладь Сены, которая подергивалась рябью, услышав это проникновенное воззвание к небесам.

Да хранит Вас Господь!

Филиберт

Мой господин!

Звук Ваших колоколов поет во мне! Тот свет, которым проникнуты Ваши письма и Ваш путь, теперь обрел звучание . Мне даже кажется, что я слышу три разных тона, от каждого колокола свой. Когда они звучат вместе, они сливаются в радостный аккорд.

Я уже освоилась со своими новыми обязанностями, чему немало способствует отношение нашей наставницы. Сестры меня тоже, в основном, поддерживают, но некоторые затаили обиду. Им кажется, что я пустила в обитель чужих. Да, крестьянские девушки на нас не похожи и совсем не знают Писание, но у них многому можно научиться. Когда ветром сорвало крышу с сенного сарая, Арлета – она новенькая, прожила у нас всего несколько недель – до самого рассвета, под холодным проливным дождем, устраивала временный навес. Утром ей принялись помогать остальные «гостьи» (так их называет аббатиса), и за день им удалось сообща привести сарай в приличный вид. А сестры наши лишь пугливо вздрагивали ночью под порывами ветра, а утром следили за ними, выглядывая из окон.

Или другой случай: у наставницы раздуло живот, и пару дней мы уже думали, что она скоро преставится. Так вот, Зинерва (она появилась у нас одной из первых) два дня не отходила от нее, хотя по ночам и клевала носом, а на все уговоры передохнуть только наливалась краской и злилась. В общем, оставили ее в покое, а вскоре и настоятельнице полегчало.

…Ула не являлась ко мне всю зиму, а совсем недавно, когда я уже села за это письмо, привиделась мне под утро, когда пропели первые петухи. Она многое мне рассказала, и хотя я всё помню и с тех пор часто об этом думаю, я не всё могу понять. Ула сказала, что она – от меня, а я – от нее. Я попросила объяснить. Она сказала: я от тебя, потому что ты кормила мое тело и прижимала к своей груди; а ты от меня, потому что я – твой дух. Я спросила: ты мой ангел? Ула сказала, что она выше ангелов, но что мне это трудно понять. Еще она сказала, что уже помогала многим и что еще будет многим помогать. Я очень просила рассказать побольше, и она раскрыла мне, что каждый раз это будет женщина, и каждый раз – дева. Я сказала, что с таким помощником все ее подопечные будут счастливы. Ула ничего мне не ответила, но на следующую ночь я увидела странный сон. В этом сне молодая девушка стояла в огромном светлом зале, а перед ней возлежали мужчины в тогах. Они по очереди что-то говорили, а девушка отвечала. После каждого ответа к возлежавшему мужу подходил стражник и уводил его. Наконец, в зале остался только один мужчина: всё это время он возлежал отдельно от остальных на возвышении, наблюдая за происходящим. Он подошел к девушке и протянул ей руку, но она заложила обе руки за спину и что-то ему сказала. Мужчина швырнул на пол кубок, и темная жидкость залила светлый пол. А девушку увели стражники, и один из них занес над ее головой меч…

Я проснулась вся в слезах, а вечером того же дня увидела Улу своим внутренним зрением. Я рассказала ей свой сон, и она долго молчала. Затем она сказала, что я увидела одну из ее прошлых подопечных. Я обрадовалась, решив, что Ула помогла ей избежать смерти. Но Ула сказала, что даже при самом большом желании она не смогла бы ничего изменить – на это у нее нет права. Я снова заплакала, и Ула объяснила мне, что страдание одного человека может принести пользу другим. Нам не дано знать, что приносит вред, а что – пользу. Мы можем только полагаться на мудрость и любовь Творца. Наверное, это и есть самое трудное в жизни: каждую минуту полагаться на Господа. Ведь если бы это удавалось, то не было бы ни слез, ни стенаний.

Вчера я снова говорила с Улой. Она чувствует, что я ищу ответы на свои вопросы. Она сказала прямо: ты станешь прародительницей многих женщин. Я спросила, как это возможно, ведь я дала обет. Она объяснила: ты не можешь родить, как женщина, но твой дух может перейти к другим. Я попросила рассказать еще о ком-нибудь, но Ула не ответила, и я перестала ее видеть.

И еще, мой господин, хочу рассказать Вам о вещах необычных и немного даже пугающих. Хотя пугаться не следует – ведь ничего, кроме добра, они пока не приносят. Дело вот в чём. Как-то раз, проходя по двору, я увидела ту самую Зинерву и отметила, что она какая-то скрюченная, да и на лице мало радости. Я спросила, не случилось ли чего. Зинерва ответила, что ей попало бревном по спине, и теперь она не может разогнуться. Я хотела было посоветовать ей трав и мазей, но вдруг увидела ее спину сквозь одежду, а там – огромное вздутие, которое давит на хребет. Я смотрела на эту рану, не отрывая глаз, пытаясь хорошо ее рассмотреть. И тут, на моих глазах, она начала уменьшаться и вскоре исчезла совсем. А Зинерва медленно и удивленно распрямилась, а затем упала на колени и завопила, чтобы я ее пощадила, грешную. А я сама была еле жива от изумления. Ведь всё это произошло на моих глазах. Я попросила Зинерву никому ничего не говорить, но она держалась недолго, и вскоре ко мне стали приходить со всякой хворью. Но помочь я могу далеко не всем: иногда что-то удается, но чаще всего я ничего не вижу. А когда вижу, то это бывает рана или просто какой-нибудь неприятный цвет – черный или ядовито-зеленый. И если это цвет, я смотрю на него, пока он не начинает светлеть и растворяться, и тогда боль или жар проходят. Скорей бы увидеть Улу! Обязательно у нее спрошу. Может быть, Вы тоже что-то знаете?

Пишите мне обязательно.

Да хранит Вас Господь!

Раба Божья Аустраберта

Моя дочь во Христе!

Удивительные вещи, которые происходят в Вашей жизни, действительно понять нелегко. И если кто-то скажет, что всё это можно исчерпывающе объяснить простыми словами, то такой человек либо лукавит, либо ничего не знает о духовном мире. Но поскольку Вы, моя госпожа, просите меня истолковать свои видения и пытаетесь проникнуть в смысл увиденного и услышанного, я предложу то объяснение, которое пришло мне на ум после прочтения Вашего письма.

Вы живете в святости, а она всегда приносит радостные, светлые плоды. Должно быть, Вы уже давно на примете у Всевышнего Ока, и наша встреча была не случайной; возможно, вовсе не моя заслуга в том, что Вы встали на путь монашеского служения – я мог послужить лишь исполнителем божественного замысла, скрепив печатью то, что уже давно было записано на небесах. Если это так, то образ, который Вы периодически видите и слышите, есть образ божественный, и не мне судить о его чине в небесной иерархии. Конечно, более осторожный человек, тем более духовный наставник, не должен исключать и иного происхождения Вашего помощника… Именно поэтому всё это время я воздерживался от комментариев – мне хотелось убедиться, что Ваша жизнь будет руководствоваться не страхом, а любовью. Да, моя госпожа: даже среди тех, кто ушел из мира и посвятил себя Господу, многие испытывают страх – из-за прошлых грехов, из-за нынешней лености, из-за недостаточно крепкой веры. Долгие часы, проведенные в истовой молитве, могут объясняться не религиозным рвением, а боязнью не выполнить ритуал, произнести неверное слово, забыть что-то важное, без чего Творец якобы разгневается на несчастного или припомнит ему все прегрешения на Страшном Суде… Однако, я отвлекся. Прошло достаточно времени, чтобы я мог с уверенностью сказать: Вас направляет не страх, а любовь. Вы не просто живете по золотому правилу, но являете собой дух притчи о добром самаритянине, рассказанной нашим Спасителем. Ваши сестры чувствуют это и тянутся к вам. И неважно, что Вы еще очень молоды: святость не имеет возраста. По той же причине настоятельница, которую я знаю и помню, доверила Вам стать ее помощницей – и вы видите, как восприняли это остальные! Меня нисколько не удивляет почти всеобщее признание, как не поражает и то, что это стало неожиданностью для Вас – души не только светлой, но и скромной. Я знаю, что ясновидение не числится среди моих талантов, но мое предчувствие никогда меня не обманывало, а ведь оно уже давно подсказывает мне, что Ваш новый сан является не последним – и не самым высоким.