Фридрих Цюндель - Пастор Иоганн Кристоф Блюмгард. История одной жизни

Кристофа Этингера. Если пиетизм очень скоро отказался от призыва своего основателя Шпейера [3] Филипп Якоб Шпейер (1635–1705), основатель пиетизма. «Назад к Библии» в угоду пестованию единоспасаюгцего чувства, то Бенгель с величайшим усердием и присущей ему свободой мысли принялся за исследование Библии. В то время как культ чувства принижал и подвергал сомнению значение института церкви, предполагая в основе христианского сообщества только частные собрания прихожан, Бенгель, с одной стороны, благоговейно чтивший церковь, а с другой, охотно участвовавший в подобных собраниях, сумел привести оба эти проявления христианской жизни в состояние равновесия. Благодаря его ясному видению происходящего подобные собрания не утратили сопричастности с церковью и процветают в Вюртемберге и поныне, в то время как в других областях Германии, где эта связь окончательно прервалась, они по большей части прекратили свое существование. Заслуги Бенгеля в исследовании Нового Завета известны всем, как известны, по крайней мере в кругах специалистов, и его беспримерные мужество и усердие, с которыми он, на основе сверки древних рукописей, старался избавить лютеровскую Библию от текстологических ошибок. Как человек исключительно добросовестный, Бенгель, вопреки предубеждениям многих, в том числе и своих единомышленников, ставил на первое место библейские свидетельства времен апостолов, предпочитая их общепризнанному переводу Лютера. Но еще большее влияние на христианский мир оказал другой его труд. Основываясь на глубоком анализе Откровения Иоанна, он поставил перед собой задачу предсказать дальнейший ход истории Царства Божьего и Церкви Христовой. И если его первая работа повергла верующих в глубокий трепет, то второй труд вызвал шквал насмешек. И действительно, его толкование Откровения как предсказания реальных событий (отчасти уже свершившихся) христианской истории несостоятельно. Как несостоятельна и его попытка рассчитать на основе библейских цифр время Второго пришествия

Господа, которое он – с оговоркой на некоторую погрешность – «назначил» на 1836 год. Но огромного почтения заслуживают слова Бенгеля: «Ни в веке этом, ни в будущем мне не придется раскаиваться за свое толкование Апокалипсиса». Это был мужественный поступок, имевший благодатные последствия, и одновременно достойный ответ мистикам, без устали твердившим об откровении и о грядущем Господе. Бенгель тем самым заявил во всеуслышание, что конечная цель истории человечества, о которой, собственно, и повествует Библия, нуждается в серьезном и вдумчивом изучении. Но еще большее значение для самой церкви имело то, что Бенгель решительно обозначил великую и истинную цель Царства Божьего, которое рассматривалось ею исключительно как жизнь в благочестии и обретение после смерти блаженства, а великий ход вещей мыслился происходящим независимо от этой цели, и вмешиваться в него Иисус Христос (признаваемый в то же время Сыном Божьим!) якобы никогда не станет, разве что однажды в конце времен. То был мощный призыв, который нашел широчайший отклик на родине Бенгеля – в Вюртемберге – и который придал благочестию верующих больше мужественности и пробудил в них небывалую благодарность к этому Царству, наполнив их сердца великой надеждой на его достижение и осознанием его истинного значения. Одно дело – полагать, как делают то и самые набожные люди, что «мир остается, а мы проходим», а другое – что «мир проходит… а исполняющий волю Божью пребывает вовек» (1 Ин 2:17). Ведь ожидание пришествия Господа и заставляет людей «держать свои чресла препоясанными, а светильники горящими» (Лк 2:35).

Этот выдающийся, свободный, смелый образ христианской мысли получил свое развитие в трудах его ученика Этингера. Если Бенгель был до мозга костей человеком церковным, то Этингер – человеком мыслящим, подлинным исследователем, ученым, ненасытно жаждущим ясности, правды, знания. Философия, теология, медицина, химия – какой из наук он занимался с особым рвением? Пожалуй, все-таки философией и теологией. Но в своем стремлении добраться до их глубинной сути он обращался к самым различным сторонним источникам. Он восхищался Игнатием Лойолой, учился у хитроумных раввинов, но с не меньшим восторгом зачитывался работами английского философа-атеиста Шефтсбури. И даже переводил их на немецкий, чтобы донести до всех величайшую мысль о важности sensus communis (всеобщего здравого человеческого смысла). Этингер называл его «премудростью улиц», которую считал богатейшим источником для познания истины как таковой, и в особенности для понимания Священного Писания. Кроме того в sensus communis Этингер видел надежную защиту подлинного благочестия, охраняющую его истинность, священную первозданность и чистоту от перерождения в наигранное и искусственное под влиянием ханжеских человеческих установлений. Второе понятие, которое, по сути, именно Этингер ввел и укоренил в нынешнем христианском сознании, – понятие реальности как живого единства материи и духа. Именно в ней одухотворяется видимая материя и проявляется объективно существующий невидимый духовный мир, преданный по человеческому недомыслию забвению. Своим понятием «телесности духа» Этингер немало способствовал тому, что библейские мысли более не трактовались сообразно нашему нынешнему образу мышления в ущерб вложенному в них смыслу, а вновь воспринимались нами так, как их понимает Библия.

Таким образом, христианские кружки, из которых вышел и сам Блюмгард, восприняли от своих духовных предшественников богатое наследие. И жизнь духовная била в этих кружках ключом. По большей части это были простые ремесленники разного достатка – от богатых до самых бедных (каким был и отец Блюмгарда). Однако среди участников собраний были и школьные учителя, пасторы, торговцы и даже чиновники высокого ранга, желавшие в братском общении укрепить и умножить свои духовные силы. Здесь восторженно говорили о грядущем Царстве Божьем и его целях. Живым воплощением их мыслей и надежд стало участие в основании Базельской миссии. Стремление этих людей, никогда не видевших океанских волн, сообщить Благую Весть своим языческим братьям за бескрайними просторами морей, было больше, чем можно полагать, вдохновлено надеждами на скорую победу Царства Божьего, которые своим видением будущего пробудил в них Бенгель. Подробнее о Базельской миссии мы поговорим позже, когда вместе с «кандидатом Блюмгардом» определимся на службу в миссионерский институт в Базеле.

Нельзя не сказать еще о двух явлениях в церковной жизни, связанных с упомянутыми выше кружками: об общине гернгутеров и общине «Корнталь». Отношение строгого и рассудительного Бенгеля к основанной Цинцендорфом братской общине было весьма сдержанным, отношение же Этингера, мягко говоря, отрицательным, поскольку для них было неприемлемым использование Библии исключительно как инструмента для назидания, без глубокого изучения ее содержания в целом, как, полагали они, поступал граф Цинцендорф. Но со временем эти противоречия сгладились, и гернгутеры создали сеть хорошо организованных коммун, распространившуюся на всю область евангелической церкви и сыгравшую важную роль в жизни разрозненных до сих пор групп верующих. С одной стороны, странствующие проповедники-гернгутеры выступали в роли первопроходцев, прокладывающих новые пути, а с другой – добрых самаритян, собиравших воедино разобщенных верующих. Но одна инициатива «Братского единения», нашедшая широкий отклик в сердцах верующих, не утратила своей значимости и поныне – это книга «Слово Божье на каждый день». При ее составлении для каждого дня предстоящего года выбирается по два изречения – одно из Ветхого Завета, другое из Нового. Первое выбирается жребием, второе (поучительное) члены общины назначают по собственному усмотрению. За изречениями следует краткое молитвенное песнопение. Лаконичность текста, позволяющая включать его в каждодневное домашнее богослужение, многообразие тем, охватывающих в течение года в случайном порядке всю Библию, возвышенное чувство сопричастности к тысячам и тысячам людей на планете, подобно тебе внимающих сегодня тем же изречениям, определяют исключительную популярность данной книги. Мы благодарны братской общине за этот дар, возблагодарим ее и за то, что в последнее время при выборе краткого песнопения ею все более учитывается общее настроение церкви.