Свящ. В. Н-ий - Загробная жизнь по учению святых отцов

© Издательство «Сатисъ», 2001

Непрочна и суетна жизнь, которой мы живем на земле; неудержимо и скоротечно время, в пределах которого проходят дни нашей жизни. Самое ясное течение ее часто омрачается совсем неожиданно самыми черными тучами житейских бурь. Ненадежно и шатко наше счастье на земле; радости наши смежны с горем; от богатства – недалеко нищета; здоровье никогда и ничем не защищено от болезней; жизнь всегда может пресечься смертью. Грустно становится, когда следишь за скоротечностью нашей жизни, когда видишь и испытываешь всю непрочность ее благ. Но еще грустнее должно быть, когда при этом остаешься безутешным. А где искать утешения? Не будем ли искать его в постоянном наслаждении чувственными благами, в ежедневных пиршествах и празднествах, в удовлетворении страстей своих? Не пожелаем ли последовать примеру евангельского богача, говорившего душе своей: почивай, яждь, пий, веселися (Лк. 12, 19)? Люди, подобные этому богачу, бывали всегда и везде; много их и в настоящее время. Вот как они рассуждают, по свидетельству премудрого Соломона. Мал есть и печален живот наш , – говорят они, – и несть исцеления в кончине человечества… Яко самослучайно рождени есмы, и по сем будемякоже не бывше… имя наше забвено будет во время, и никтоже воспомянет дел наших… Стени… преход житие наше, и несть возвращения кончины нашея… Приидите убо, и насладимся настоящих благих, и употребим создания, яко в юности скоро. Вина дражайшего и мира благовоннаго исполнимся, и да не прейдет нас цвет жития… Ни един от нас лишен да будет нашего наслаждения, везде оставим знамение веселия, яко сия часть наша, и жребий сей (Прем. Сол. 2, 1, 2, 4, 5, 6, 7, 9). Неужели же последуем примеру этих людей, так безумно, по свидетельству Апостола, восклицающих: да ямы и пием, завтре бо умрем (1 Кор. 15, 32)? Прежде всего не всякий имеет достаточно материальных средств, чтобы предаваться постоянно наслаждениям земным. Но и тот, кто имеет такие средства, может скоро утомиться постоянными празднествами, может устать в однообразии удовольствий; пропадет для него и вся мнимая прелесть наслаждений; сам он потеряет силу и крепость, преждевременно состарится. Тогда опять настанет для него скука и тоска, с придачей утомления жизнью. А иной, иногда и богатый, и обладающий средним достатком, а тем более, угнетаемый бедственным положением, ничем не утешается, озлобляется на все и на всех, даже и на самого себя, и что же? Смерть, но не своевременная и естественная, а преждевременная и насильственная, кажется ему лучшим исходом. Первые, не имея утешения, ищут его и находят не в том, что может действительно его доставить, а этот последний отчаивается во всяком утешении. Но и те, и другие – все они забывают лучшее утешение, то утешение, за которым недалеко ходить, которого не долго искать, потому что оно заложено в самой нашей природе и которое может быть истинно благотворным для всякого. Это великое утешение состоит в твердой надежде, что настоящая земная жизнь не оканчивается еще смертью, что мы должны ждать жизни будущей, загробной. Говоря о ней, св. апостол Павел обращается с такими словами к солунским христианам: не хощу… вас, братие, не ведети о умерших, да не скорбите, якоже и прочии, не имущии упования (1 Сол. 4, 13). Только не имеющие надежды на продолжение настоящей жизни по смерти сетуют и печалятся во все течение жизни и ни в чем не находят утешения. Но будущая жизнь некогда настанет для всех умерших, живущих и имеющих жить, и надежда на это, ожидание этого составляет источник истинного утешения и успокоения. Разум человеческий, как сам по себе, так особенно при озарении Слова Божьего, приходит к мысли о возможности и необходимости будущей загробной жизни. Действительность ее с несомненностью явствует из Слова Божьего и учения св. отцов, излагающих нам и некоторые свойства будущей жизни. Для нас, православных христиан, будущая загробная жизнь – непререкаемая истина, это верование, учение и исповедание св. Церкви, ежедневно торжественно возглашающей в слух верующих: чаю воскресениямертвых и жизни будущаго века (11 и 12 чл. симв. веры).

Если кто сомневается в том, что жизнь человеческая будет продолжаться и по смерти человека, то для удостоверения его, что так может быть и будет, можно заставить говорить окружающую нас природу. В природе, этой великой книге Божией, в которой через рассматривание тварей, составляющих ее буквы, можно видеть невидимое (Рим. 1, 20), каждая буква ее, каждая тварь Божия говорит, что человек бессмертен. Вот как говорит об этом в одном из своих слов наш знаменитый проповедник Филарет, митрополит Московский. «В целом мире, – проповедует он, – нельзя найти никакого примера, никакого признака, никакого доказательства уничтожения какой бы то ни было ничтожной вещи; нет прошедшего, которое бы не приготовляло к будущему; нет конца, который бы не вел к началу; всякая особенная жизнь, когда сходит в свойственный ей гроб, оставляет в нем прежнюю, обветшавшую одежду телесности, а сама выходит в великую, невидимую область жизни, дабы паки явиться в новой, иногда лучшей и совершеннейшей одежде» [1] Филарет, митр. Москов. Слово в день воскр. и свят. Алексия. Слова и речи. Ч. 1. М., 1844, с. 215. .

Посмотрим, например, на солнце. Вот оно утром, как бы рождаясь, выходит на небо; в полдень, как бы возмужавши, сияет оно с полным блеском и силой; к вечеру, подобно старцу, теряет свой жар; а потом, как бы умирая, заходит под землю. Но не меркнет дневное светило, когда оставляет наш горизонт во мраке ночном; нет, оно светит по-прежнему, только по другую сторону земли, и наутро снова рождается для нас с тем же блеском.

Или взглянем на землю. Весной она, как дева, является во всей красоте; летом, как матерь, приносит она плоды; осенью она истощается в силах, как старица; а зимой покрывается снегом, будто умершая – саваном. Но не теряет земля своей жизненной силы, когда поверхность ее замерзает от холода; снова на ней наступит весна, и тогда, сбросив с себя снеговое покрывало, явится она в новой красе, с той же животворной силой.

Посмотрим ли на травы полевые, на которые и Спаситель указывал в назидание людям (Лк. 12, 27, 28), и они, подобно нам, рождаются, растут, а потом увядают и тлеют в земле, но не уничтожаются: из праха их вырастают новые травы. Вообще, на что ни посмотрим в природе, все в ней умирает и ничто не гибнет; но, что истлевает в одном существе, то обновляется и живет в другом. «Если твари низших степеней, – восклицает тот же проповедник, – разрушаются для воссоздания, умирают для новой жизни: человек ли, венец земли и зеркало неба, падет во гроб для того только, чтобы рассыпаться в прах, безнадежнее червя, хуже зерна горчицы? [2] Там же.