протоиерей Акулов - Потерянный в миру

– Во имя Отца, и Сына, и Святаго Духа! – благословил священник, обняв диакона. – Только будь осторожен. Что-то мне за тебя неспокойно, честное слово. Может, тебя не отпускать?

И даже ещё в этот момент можно было предотвратить то, что стало неизбежным уже через несколько часов после их прощания. Но этого не произошло, а, значит, на все последующие события была святая Воля Божия, не всегда сразу узнаваемая и очевидная, но бесспорно единственно правильная, без всяких «но», «однако» и «может быть».

– Первое благословение дороже второго, – так же решил отшутиться отец Олег, вставая перед настоятелем по стойке «смирно».

– Иди уже, баламут. И мне на ушицу не забудь пару рыбёшек доставить. Уху в нашей семье все любят. Особенно тёща, – вдруг, вспоминая семью, произнёс настоятель, потирая от предвкушения удовольствия руки.

– Тёще привет, отец Александр, – с хитринкой сказал дьякон, зная, какими сложными были их отношения.

Теперь уж точно отец Олег был свободен, но что-то его удерживало возле храма. Он ещё раз взглянул на настоятеля, но тот уже был занят разговором со своей женой, матушкой Ниной, которая как раз в эту минуту подошла к отцу Александру, выходя из храма. Она увидела отца Олега, машинально помахала ему рукой, на что обратил внимание настоятель, и уже двумя руками, словно прогоняя надоедливых мух, махнул в сторону диакона, показывая всем своим видом, что, мол, «иди уже, наконец». Матушка не могла не спросить своего мужа:

– А куда ты отправляешь отца Олега, мой дорогой батюшка?

– Да на рыбалку он едет с друзьями. Пускай отдохнёт. Ему перед рукоположением во священники отдых сейчас просто необходим, – буднично ответил настоятель, как будто не сказал ничего удивительного.

–Ты это серьёзно? Отец Олег будет священником?– удивилась матушка, не скрывая своей радости.

– И чему ты удивляешься? Заслужил батюшка, – мудро подчеркнул настоятель, пытаясь уйти от более подробного разговора.

– А он-то про это знает? – чуть ли не хлопая в ладоши, тихо спросила матушка.

– Вот после рыбалки и узнает, а то опять отказываться начнёт. А будет благословение Блаженнейшего, уже никуда не денется. В понедельник всё решится, – с уверенностью ответил настоятель, показывая, что ему пора в церковь.

– Хоть какое-то утешение для его матушки, а то она совсем расстроенная из-за детей ходит, – грустно проговорила матушка, пытаясь разглядеть встречу дьякона с матушкой за воротами храма.

– В смысле из-за того, что у них детей нет, я правильно тебя понял? – спросил уставший настоятель, потихоньку направляясь в сторону служебного входа.

– Именно так. Она уже и про монастырь стала думать…

– Нам только этого и не хватало…

– А что в этом плохого? Я бы тоже…

– Сейчас, матушка, договоришься, – строго заметил настоятель, открывая служебную дверь в церковь. – Иди-ка ты уже домой, корми семью.

– Молчу-молчу и ухожу, – попыталась отшутиться Нина, целуя мужа в бороду. – Ты, как всегда прав, дорогой батюшка. Пошла я, действительно, варить обед.

– Вот так-то лучше. В монастырь они собрались, – ворчливо проводил взглядом настоятель свою любимую жену, и подумал, что ведь и он-то сам, было дело, размышлял о монастыре. Наверное, так бывает у всех, кто долго служит в церкви и в старости хочет своего особого покоя и какого-то, пока ещё не изведанного служения Богу. Но каждый раз отец Александр отгонял от себя эти мысли, как не угодные Господу, потому что очень любил свою семью и не мог представить себя одного в келье без общения с родными и близкими.

Отец Олег остановился у самых ворот и оглянулся на эту замечательную пару. Для него они были больше чем друзья, а порой даже заменяли ему родителей. Именно отец Александр предложил ему поступить в семинарию и взял к себе на службу. А матушка Нина, ещё до его рукоположения, познакомила Олега с его будущей женой Анной, будучи уверена в их скорой свадьбе, и всегда радовалась тому, что они по-настоящему друг друга полюбили, а не женились по необходимости, чтобы Олег мог быстрее стать священнослужителем. Такие случаи матушке были известны. Нельзя сказать, что все они заканчивались плачевно, но боязнь за будущую прочность таких браков «по служебному расчету» была вполне очевидна.

В свою очередь, отец Олег не уставал восхищаться матушкой Ниной, которая поражала его своим поведением, природной кротостью и настоящей любовью к мужу. К тому же она была красивой, ладной, с яркими, всегда улыбающимися карими глазами, как будто у неё и вовсе не бывало плохого настроения. И как оказалось, не только на людях, но и в любых жизненных ситуациях внутри семьи она оставалась сама собой, такая же приветливая и терпеливая. Но одновременно, семейная жизнь настоятеля была настолько сложна, что отец Олег не всегда мог понять их взаимоотношения. Особенно это касалось тёщи отца Александра. Но даже в такие сложные моменты общения со своей мамой, когда, казалось бы, отец Александр готов был уйти из дома из-за тёщи, матушка Нина всегда была образцом выдержки и смирения, пытаясь быть добрым миротворцем, что не всегда получалось к огорчению всех сторон.

С самого начала её мама не приняла Александра – жениха дочери, будущего священника Александра Нечаева. Хотя мама была человеком верующим и глубоко церковным, но вот в повседневной жизни ей почему-то очень трудно было проявлять свои христианские добродетели. Терпение куда-то исчезало при виде зятя, который по неизвестной для всех причине постоянно её раздражал. Она постоянно слышала в церкви призывы к терпению и смирению, но проявить эти качества в семье ей удавалось очень редко, только, в основном, по отношению к внукам.

Видимо, сказалась одинокая жизнь и патологическая ненависть к мужчинам. Муж её оказался пьяницей, хотя и был довольно безобидным мужиком. Но она считала свое замужество неудачным и с тех пор невзлюбила всех мужчин, а когда приходила в церковь, старалась не общаться даже со священниками, которые для неё были просто теми же ненавистными мужиками, только в подрясниках и облачениях.

Она знала, что поступает не правильно, но ничего с собой поделать не могла, и только жалела о том, что среди священников нет женщин, которым она точно могла бы открыть свои грехи без стеснений и даже с радостью. Пару раз в этом её упрекал зятёк, будучи уже священником, пытаясь в доходчивой форме донести до нее истину, но всё это приводило лишь к новым скандалам на религиозной почве.

Он несколько раз искренне признавался ей в любви, но и это выглядело в её глазах каким-то оскорблением. В итоге, они разъехались по разным домам. С тех пор тёща ни разу не была в храме у отца Александра и даже упрекала свою дочь за то, что та ходит на службы только в свой храм и совсем забыла про мать. Но в этом отношении матушка была строга и довольно резко пресекала попытки мамы поссорить её с мужем. Каждый раз матушка пыталась говорить с мамой о христианской любви и всепрощении, или хотя бы выяснить причины такой нелюбви к своему мужу. Но всё было тщетно.