Иоанн Павел II - Память и идентичность

Папа здесь обращается больше всего к конституции II Ватиканского собора «Gaudium et spes». Два отрывка могут блестяще проиллюстрировать его мысль. Первый: «Просматривая страницы «Gaudium et spes», отмечаешь, как постоянно повторяются ключевые понятия: Крест, Воскресение, Пасхальная тайна. Все вместе они означают Искупление». Второй отрывок: «Воскресение Христово подчеркивает тот факт, что только мера добра, данная Богом в истории посредством тайны Искупления, настолько велика, чтобы полностью соответствовать истине человеческого бытия». Из этого, как мне кажется, можно понять, почему и в каком смысле слово Искупление является ключевым словом всех размышлений Иоанна Павла II. Его первая программная энциклика начинается с многозначительных слов «Redemptor hominis». О своей первой энциклике Папа говорит в этой книге: «Все, что в ней содержится, я привез с собой из Польши». Это, можно сказать, Сумма его богословского и антропологического видения. Здесь видно, как в мысли Святого Отца богословие, христология и антропология сходятся воедино. Человек есть путь Церкви, говорит эта энциклика. Папа принимает антропологические изменения современной эпохи, но в христологическом ключе; это значит, что образцовым человеком, носителем побеждающего добра в истории, прогрессе и в необходимом изменении мира является Христос. Во Христе Бог и человек соединяются, и так рождается истинный гуманизм, настоящий антропологический переворот.

Для полного экзистенциального усвоения веры в искупление не хватает только одного шага. Иоанн Павел II обрел его во встрече с сестрой Фаустиной Ковальской, монахиней из Кракова, канонизированной им. Центром мистической жизни сестры Фаустины являлся опыт Божественного Милосердия. Слова «Божественное милосердие» являются для Папы конкретным переводом слова Искупление. Переводом в экзистенциальный термин. Папа говорит: «Как будто Христос захотел явить нам предел, положенный злу, и пределом этим является Божественное милосердие». В этом контексте, «Бог всегда может извлечь добро из зла». Для Иоанна Павла II концепция искупления и Божественного милосердия составляют единую истину и поэтому его энциклики «Redemptor hominis» и «Dives in misericordia» нужно читать вместе. Сам Понтифик говорит об этом следующее: «Равно и размышления, заключающиеся в «Dives in misericordia», были плодом пастырского служения в Польше, особенно в Кракове». Экзистенциальная интерпретация концепции искупления нашла свою окончательную глубину в том способе, которым Иоанн Павел II подчеркнул, духовно ассимилировал и перевернул эпизод покушения и его физические и психологические последствия, так, что этот факт, сам по себе насильственный и горький, внутренне стал новым шагом в соизмерении души с волей Божьей. Ненависть побеждается любовью, при этом возникает новое измерение любви. Мы читаем об этом в следующем фрагменте книги: «Христос, страдая за всех нас, придал страданию новый смысл, вывел его в новое измерение, на новый уровень – уровень любви. […] крестные муки Христа придают страданиям радикально новый смысл, преображая их изнутри. В человеческую историю, историю греха, вошло страдание без вины, принятое исключительно ради любви. И это страдание открывает дверь надежде на освобождение […]. Это страдание, которое сжигает и поглощает зло пламенем любви и даже из греха извлекает множество добра. Каждое человеческое страдание, каждая боль, каждая слабость хранит в себе обетование освобождения, обетование радости: «Ныне радуюсь в страданиях моих за вас», – пишет св. Павел (Кол 1, 24). Это относится к каждому порожденному злом страданию. Это относится к колоссальному социальному и политическому злу, сотрясающему и терзающему современный мир – злу войн, порабощения отдельных людей и целых народов, злу социальной несправедливости […] злу насилия, терроризма, пыток и преступлений – все это страдание существует в мире также для того, чтобы пробудить в нас любовь, щедрый и бескорыстный дар собственного «я», в котором нуждаются те, кто испытывает страдания». В этих очень личных словах Иоанна Павла II доктрина искупления становится прожитой жизнью, совершается переход от зла к добру; здесь зло становится реальным инструментом добра. И все это без упрощения понятия зла, без сведения зла к неизбежному элементу диалектической структуры бытия.

И последнее наблюдение. В этой книге нельзя было не сказать о Богородице, центральной личности в духовной жизни Иоанна Павла II. Дева Мария появляется здесь в неожиданной перспективе, как хранительница памяти. А значит, Матерь Господа обеспечивает идентичность Церкви, ибо каждое коллективное самоопределение предполагает общую память. Культурная, этико-религиозная и историческая память гарантирует и сохраняет ценности, которые определяют и составляют общину. Но вернемся к Деве Марии. На самом деле Евангелие от Луки описывает Марию прежде всего как личность, которая смогла сохранять, и, в каком-то смысле, «усваивать» память слов, фактов, начала жизни Иисуса (ср. Лк 2, 19.51). Память Марии представляется в Евангелии как источник памяти Церкви о начале нашего спасения. Отцы Церкви считали Деву Марию предвосхищением и представлением Матери Церкви, которая кроме отдельной памяти отдельных людей сохраняет экзистенциальную и фундаментальную память, на которой основывается общая вера. Папа справедливо связывает эту концепцию памяти с традицией, которая, как память Церкви, является, можно сказать, почвой, на которой выросла структура, и живым контекстом, в котором она воспринимается. Память Церкви представляет собой пространство, где сознание человечества расширяется и затрагивает наши корни, основы нашего бытия. Иоанн Павел II говорит: «Церковь хранит память истории человека с самого начала: память о его сотворении, призвании, возвышении и падении». Будем же возвращаться к этой цитате, в которой Папа видит вселенскую миссию Церкви, т. е. сохранение памяти о начале, общей памяти человечества, а не только Церкви.

Мне кажется, что в этой главе о памяти мы находим также ключ к верному толкованию глав о нации и патриотизме. Основная ценность отечества и нации состоит – согласно Папе – именно в том, что отечество и нация являются пространством памяти. Память прошлых поколений, их страдания и поражения, их успехи, опыт, приобретенный в различных исторических контекстах, основные жизненные ценности – эта память и создает общество, показывая людям пути жизни. Без памяти, без корней, не может жить ни общество, ни отдельный человек. Память дает нам корни, от которых мы получаем «смысл» жизни. Абстрактная цивилизация, основанная только на рациональной и контролируемой очевидности, не может выжить, потому что не имеет фундаментальных жизненных критериев. Ценности, которые не идут дальше простой рациональности, утрачиваются, и тогда человеком легко манипулировать. Там, где не знают своего прошлого, теряется и будущее, вследствие пустого настоящего. Поэтому нация как пространство памяти необходима для человека. Обращением к Богородице Иоанн Павел II подчеркивает миссию матерей хранить общую память: «…память является принадлежностью тайны женщины более, чем мужчины. Так происходит в жизни семьи, в истории племен и народов, и то же самое происходит в истории Церкви».