Дарья Болотина - Апостол дня. Толкования на Апостольские чтения церковного года

Некоторые… вступили в спор – вступившие в спор со Стефаном были еллинисты, каковым, по-видимому, был и сам Стефан, судя по его имени и речи. <���…> Вступившие в спор со Стефаном были, далее, из так называемой синагоги Либертинцев и Киринейцев и Александрийцев и… из Киликии и Асии. Синагог было в то время в Иерусалиме, по исчислениями раввинов, около 500, в числе коих приводятся и упоминаемые пять.

Либертинцы – это иудеи, переселенные римлянами (особенно при Помпее лет за 60 до Р.Х.) в качестве военнопленных в Рим, но потом освобожденные и, как свободные, возвратившиеся в отечество (многие из них, впрочем, предпочли добровольно остаться в Риме). Эти-то вольноотпущенники [3] Лат. libertini от liber – «свободный». – Прим. ред. и образовали, по возвращении, свою синагогу либертинцев.

Киринейцы и Александрийцы – переселившиеся в Иерусалим или временно пребывавшие в нем иудеи из Кирены и Александрии. В Кирене (город в Ливии, на Западе от Египта), по свидетельству Флавия, четвертая часть жителей состояла из иудеев, а в Александрии (в нижнем Египте) из пяти частей города – две населены были сплошь иудеями. В том и другом городе они жили издавна или поселенные в качестве военнопленных или переселившись сюда добровольно. В Александрии был центр еврейско-греческой учености, отпечаток которой, вероятно, носила и синагога александрийцев в Иерусалиме.

Киликия и Асия – две малоазийские области, в коих также жило много иудеев, и переселенцы или временно пребывавшие в Иерусалиме из них также имели здесь свои особые синагоги.

Все эти 5 синагог восстали враждою против Стефана в лице некоторых членов своих и пытались оспорить его, т. е. его учение и права влияния на народ.

Не могли противостоять мудрости. – Мудрости не в смысле иудейско-еллинской учености, но в смысле истинно христианской мудрости, в просвещении истинами Евангельского учения и дарованиями Св. Духа (см.: 1 Кор. 12, 8).

Замечательно, что врагам христианства в деле Стефана удается возбудить народ, доселе бывший на стороне христиан и апостолов (ср.: Деян. 5, 13, 26). Это удается именно взведением обвинения на Стефана в богохульстве – самом тяжком преступлении по Закону Моисееву. Как и при судебном обвинении Самого Господа, народ легкомысленно дал веру этой клевете и хитро доведен был до негодования и возмущения против мнимого богохульника и тех, к среде которых он принадлежал. Преднамеренность обвинения Стефана и возмущения против него народа ясна из того, что синедрион был уже совершенно готов для суда над Стефаном, когда его открыто схватили и привели в синедрион. Таким образом, исполнилась затаенная мечта врагов Христа – устроить погром в обществе христианском возбуждением народной ярости, если не лично против апостолов, то сначала против одного из новопоставленных диаконов, а потом уже и против всего общества с апостолами во главе.

Представили ложных свидетелей — т. е. приписывавших Стефану совсем не то, что он говорил действительно, извращавших его речи. «Он, быть может, беседовал очень откровенно и говорил о прекращении Закона, или, вернее – не говорил, а намекал, потому что если бы он говорил ясно, то эти некоторые не имели бы нужды в лжесвидетелях», – отмечает блж. Феофилакт Болгарский.

<���…> Как при осуждении Господа Иисуса лжесвидетели перетолковали одно изречение Его о разрушении храма (см.: Мф. 26, 61; ср. Ин. 2, 19), чтобы представить Его богохульником, так и теперь лжесвидетели Стефана, вероятно, перетолковали какое-либо изречение его, где он выражал преобразующее действие христианства и отношение к Ветхому Завету. Это было, вероятно, при спорах его с еллинистами, и бывало неоднократно ( не пеpecтает ).

Мы слышали, как он говорил. – Дальнейшие слова – не собственные слова Стефана, а вложенные в уста его лжесвидетелями и ими перетолкованные по-своему.

<���…> Видели лице его, как лице Ангела. – Это было тем удивительнее, чем неестественнее для обыкновенного подсудимого, которого все думали увидеть с выражением страха, уныния или, по меньшей мере, враждебного настроения, присущего оскорбленному клеветою. Исполненная совершенно другими чувствованиями, чистая душа Стефана выражалась мужественным спокойствием лица и торжествующим одушевлением, сообщавшим – в контраст атмосфере обвинителей с их злобою и неистовством – поистине ангелоподобную светлость и приятность его юному лицу. Это тем более должно быть понятно, что если и прежде Стефан был исполнен особой силы Духа Св. (см.: Деян. 6, 8), то в эту решительную и торжественную для него минуту он, без сомнения, удостоился особенного озарения от Духа Божия, преобразившего самый внешний вид его в ангелоподобный.

Лопухин А.П. Библия толковая, или Комментарии на все книги Св. Писания Ветхого и Нового Завета в 7-ми тт. Т. VII. М.: «Даръ», 2009.

Св. Стефан говорит : Всевышний не в рукотворенных храмах живет… Какой дом созиждете Мне, говорит Господь, или какое место для покоя Моего? Только нерукотворенный храм сердца боговместим, как сказал Господь: кто любит Меня, тот соблюдет слово Мое; и Отец Мой возлюбит его, и Мы придем к нему и обитель у него сотворим (Ин. 14, 23). Как это совершается – непостижимо для нас; но оно так есть, ибо очевидно бывает, что тогда Бог производит в нас и хотение, и действие по Своему благоволению (Флп. 2, 13). Не рассуждай и только отдай Господу сердце твое, а Он Сам устроит из него храм Себе, но отдай нераздельно. Если будут части неотданные, то из него нельзя будет устроить цельного храма, ибо одно будет гнило, другое разбито – и выйдет, если только выйдет, храм с дырами, или без крыши, или без дверей. А в таком жить нельзя; Господа в нем и не будет. Только казаться будет, что это храм, а на самом деле – какое-то нагромождение.

Феофан Затворник Вышенский, свт. Мысли на каждый день года по церковным чтениям из Слова Божия. М.: «Отчий дом», 2009.

Достославен, конечно, всякий воинствующий за благочестие, если и вторым или третьим будет он после подвизавшихся ранее его; однако ж он недостоин такого удивления как первый. Второй, соревнованием к предшественнику своему возбуждаемый к подражанию, таким образом уже после привлекается к деятельности. Первый же, не имея никакого руководителя, но будучи изобретателем добродетели, справедливо удостоивается чести первенства.

Итак, велика ревность сего мужа, посему велика и честь. Бессмертна память (его), которую ни забвение не покрыло, ни время не затмило, но род от рода приемлет повествование о сем. Этот праздник непрестанно совершаем мы – священники, народ, дети, мужи, жены.

Но должно рассмотреть и самое повествование о событии, дабы мы, став возможно ближе к предмету, тем бо́льшим удивлением прониклись к сему мужу.