Георгий Митрофанов - История Русской Православной Церкви. 1900-1927

То, что Собор оказался отложенным на неопределенное время, конечно, религиозную ситуацию в стране не улучшило, потому что все те законодательные акты, которые неизбежно активизировали деятельность других религиозных конфессий, принимались. Преобразования, которым положил начало манифест 17 октября 1905 года, проводились в жизнь, Русская Православная Церковь продолжала оставаться скованной, а инославные конфессии и нехристианские религии получили гораздо большую свободу, что было окончательно закреплено в апреле 1906 года указом о веротерпимости. Случилось то, чего опасался более всего митрополит Антоний (Вадковский).

Перед Церковью ставились и новые задачи, которые требовали решений, не имевших прецедентов в предшествовавшей русской церковной истории. В частности, манифест 17 октября 1905 года и внесенные на основе его изменения в Основные Законы Российской Империи, создали у нас орган, ограничивающий власть Государя – Государственную Думу с законодательными функциями. Таким образом, у нас началось преобразование монархии из неограниченной в конституционную, а, значит, возникала следующая ситуация: отныне все основные законы в России принимались после обсуждения и принятия их Государственной Думой, Государственным Советом и Императором. Имея в виду то, что многие государственные законы не могли не касаться Церкви, причем Православной Церкви прежде всего, ибо она была не только не отделена от государства, а находилась под особой государственной опекой, получалось так, что решения, важные для Русской Православной Церкви, принимались в государственных органах, которые уже никак – ни исторически, ни практически – не могли быть связаны с православной церковной жизнью. Если Государь Император миропомазан на царство и находится в исторически очень древней связи с церковной жизнью, то Государственная Дума, в которую должны входить люди, не только не православные по вере, но и антицерковно настроенные, – какое она может иметь отношение к принятию решений, касающихся Церкви?! Но, тем не менее, такой орган был создан.

Теперь не только Государь, но и депутаты Государственной Думы решали вопросы, которые являются прерогативой только церковной иерархии. И в этой связи, естественно, встает очень важный вопрос: а как духовенству относиться к участию в Государственной Думе? Если этот орган будет решать вопросы, касающиеся церковной жизни, а в этот орган люди будут избираться, то, может быть, стоит представителям духовенства также баллотироваться на выборах в Государственную Думу, чтобы, работая в ней, пытаясь в рамках той системы, которая сложилась, добиваться для Церкви каких-то приемлемых законодательных решений? Серьезный вопрос, тем более, что, например, финансовые ассигнования на Церковь уж безусловно, как все бюджетные вопросы, утверждались Думой. В этой сфере права Думы были очень широкие.

Митрополит Антоний (Вадковский), как и многие члены Предсоборного Присутствия, считал, что духовенству не следует участвовать в деятельности выборных государственных органов власти. Он даже считал, что не следует вступатьивполитические партии, но позиция другой части духовенства была иной. Точка зрения государственной власти сводилась к тому, что вовлечение духовенства в работу Думы позволит сделать эту Думу более лояльной по отношению к монархии, и государственные чиновники всячески способствовали тому, чтобы духовенство участвовало в выборах. Таким образом, Синод не принял указа, который бы запретил духовенству участвовать в работе выборных органов власти, и, естественно, не был принят и указ, запрещавший участие духовенства в деятельности политических партий. Духовенству открывалась перспектива вступления в различные политические партии, а это означало, что ко всем многочисленным проблемам нашей церковной жизни могла прибавиться проблема разделения духовенства по политическим признакам, политическим воззрениям.

В 1898 году у нас образовалась Российская социал-демократическая рабочая партия. Это была партия социалистическая, основанная на идеях марксизма. В 1902 году в этой партии произошел раскол на большевиков и меньшевиков. И если меньшевики в значительной степени более следовали традициям европейской социал-демократии, то есть, действительно, были последовательными марксистами, то большевики более следовали традициям крайнего русского политического радикализма (Нечаев, Ткачев). Для них не объективное историческое развитие было главным, а идея захвата власти, и, захватив власть, считали они, они смогут построить какой угодно социализм, коммунизм в России. В то время, как меньшевики считали, что необходимо постепенное развитие России по капиталистическому пути и создание объективных предпосылок для перехода к социализму.

Разумеется, эта партия была настроена не просто антиклерикально; она не просто стояла на принципах отделения Церкви от государства, как это потом декларировалось в ее программах, но она была, в отличие от европейских социалистов, настроена антицерковно и антихристиански. Это характерная черта русского политического радикализма XIX века. Учитывая, что большевики постоянно говорили о необходимости установления в стране диктатуры пролетариата, о необходимости подавления всех эксплуататоров, то, естественно, и Церковь при таком подходе должна была подавляться, как все остальные эксплуататоры, а именно так вульгарно большевики воспринимали церковную иерархию. Приход к власти этой партии мог быть чреват для Церкви очень тяжелыми последствиями. Тем более, что большевики, в отличие от меньшевиков, активно участвовали в политическом терроре уже тогда. И хотя основная часть террористических актов совершалась эсерами, большевики всегда были склонны принять в них участие. Они занимались экспроприациями, то есть ограблениями, шантажом, вымогательством. Это были методы, для большевиков вполне приемлемые. Что касается участия духовенства в партии социал-демократов, то не трудно предположить, что в этой партии духовенство вряд ли могло принять участие. Действительно, неизвестно ни одного случая, чтобы в это время, до 1917 года, большевиком или меньшевиком оказался священник.

Другой самой крупной социалистической партией была партия эсеров, социалистов-революционеров, основанная в 1902 году. Эта партия объявляла себя наследницей русских левых радикалов-народников, поэтому она принимала народовольческую традицию террора, экспроприации. Но от большевиков они отличались тем, что их социализм не был связан исключительно с марксизмом, они говорили об особом призвании России, говорили, что у России особый исторический путь, ведущий именно к социализму. Эсеры также выступали с позиций провоцирования России на революцию, причем, во многих случаях были радикальнее, чем меньшевики. Важно отметить, что эта партия, которая была антиклерикальна и выступала за отделение Церкви от государства, на практике также могла выступить гонительницей Церкви, ибо в ней антицерковные, антихристианские настроения тоже были довольно сильны.