Т. Харченко - 100 знаменитых людей Украины

В 1969 г. Леонид Федорович с семьей переехал в Киев. Но работы по душе на киностудии им. А. Довженко талантливому актеру тоже не находилось. Несмотря на длительные простои не позволял себе взяться за роль, которая, по его меркам, была антихудожественна. А вот строки еще из одного письма Быкова: «Всю ночь не спал. Рассказать бы всю правду, как загубили театр. Почему с Киевской киностудии ушли режиссеры Алов и Наумов, Хуциев, Донской, Чухрай? Мы наконец начали судить людей за халатное отношение к технике. А когда мы наконец начнем судить за преступное отношение к людям? Самое страшное – общественное равнодушие. Угодничество. Культ мог вырасти только на почве угодничества».

Быков недаром окунулся в режиссуру. Ему необходимо было выговориться, выплеснуться, заставить прислушаться к самому для него важному – теме войны, дружбы на войне, любви и молодости в суровое военное время. Созданный в конце 1960-х гг. вместе с Е. Оноприенко и А. Сацким сценарий фильма о летчиках Леонид Федорович пробивал на студии несколько лет. Киноначальники считали сценарий «не героическим» и даже выдали для съемки черно-белую узкоформатную пленку, впоследствии представив это как авторский замысел – подобие военной хроники. Но для одного из лучших фильмов о Великой Отечественной войне цвет – не главное. «В бой идут одни старики» (1973 г.) – «реквием солдату, не вернувшемуся с войны». Он посвящен юношескому желанию режиссера стать летчиком, памяти лучшего друга Виктора Щедронова (Смуглянка), сбитого в Чехословакии в апреле 1945 г.

Актеров на главные роли Быков отбирал сам. Он с трудом отстоял перед руководством Госкино СССР своего любимого ленинградского актера и друга А. Смирнова, с которым познакомился на съемках фильма «Зайчик». Коллективом Леонид Федорович руководил ненавязчиво – не по-режиссерски, а по-человечески. Его любили все: костюмеры, гримеры, осветители – ждали, когда начнет съемки, когда на площадке прозвучит его голос, когда он улыбнется своей немного грустной улыбкой. Творческая группа стала для него семьей не только на время съемок. Уход Быкова не надолго пережили А. Смирнов, С. Подгорный и С. Иванов, но их герои – Макарыч, Смуглянка и Кузнечик, – как и вся «вторая поющая» эскадрилья во главе со своим Маэстро, вот уже 30 лет бередят души зрителей, не позволяют забыть «тех, кто не вернулся с боевых вылетов».

На Всесоюзном фестивале в Баку фильм получил почетный приз. От главной награды режиссер отказался в пользу «Калины красной», скромно заметив: «В списке, где будет Василий Шукшин на первом месте, я почту за честь быть хоть сотым. Ведь моя картина – это рядовой фильм о войне, а его – это настоящий прорыв в запретную зону, прорыв в сферу того, о чем раньше и думать-то не позволялось».

После выхода картины, которая только за один год собрала более 40 млн зрителей, отношение чиновников к Быкову не изменилось. Они по-прежнему не считали его успешным режиссером, а о вышедших «Стариках» отзывались приблизительно так: фильм наивный и простой до смешного; наспех склеенный, без особых режиссерских изысков; сценарий легковесный; все персонажи напоминают опереточных героев. Такими же были отзывы на картину «Аты-баты, шли солдаты» (1976 г., Государственная премия УССР). Так, критик Р. Корогородский безапелляционно заявлял: «В частности, считаю прямолинейным монтаж, где кровь погибших воинов превращается в гвоздики. Ассоциативность тут оголялась до простого дидактического вывода. Образы современников, за исключением Анны, оказались малоинтересными, просто статичным антуражем. Неоправданно усложненной была и композиция произведения». Но фильм вызвал у зрителей чувство глубокого потрясения, и даже смешные эпизоды вызывали щедро льющиеся слезы сопереживания. Каждый герой врезался в память навсегда.

Мало кому известно, что «цыганочку с выходом» ефрейтор Святкин (Быков) исполнял, встав с больничной койки после второго инфаркта (первый он получил в борьбе за своего «Зайчика»). Монтажер фильма А. Голдабенко вспоминала: «Он был человеком необыкновенным, отрицать никто не станет. Его любили люди, восхищались им. Но почему мы не спасли его? Знали же, что трагедию человек носит в сердце… Тогда, в 1976 году, когда, кстати, он написал известное "Завещание", у него были сложнейшие отношения с сыном, со студией, с Госкино УССР… Но душу он никому не открывал! Переживал все в себе».

Леонид Федорович очень любил свою семью, но там этого не ценили. Жена-инвалид Тамара Константиновна, несостоявшаяся актриса театра, страдала вялотекущей шизофренией, которая по наследству досталась сыну. Лесь доставлял отцу много неприятностей. Его приходилось постоянно «выкупать» из уголовных дел. Э. Косничук, редактор фильма «В бой идут одни старики», рассказывает, что, «работая на киностудии, Лесь обворовывал иностранцев. Однажды ограбил ювелирный магазин и разгромил несколько палаток. Спасая сына от суда, все деньги, вырученные за "Стариков", Быков отдал врачам, чтобы те упрятали Леся в Павловскую психиатрическую больницу». Друзья Быкова удивлялись атмосфере, царившей в их доме: «старая обшарпанная мебель, на кухне гора немытой посуды, везде грязь, на подоконниках огромный слой пыли. Леня мог съесть за день одну конфетку и выпить три кружки чая». Поведение сына, вступая в контраст с кристальной честностью Леонида Федоровича, почти донкихотской борьбой с несправедливостью и ложью, которую тот вел всю свою жизнь, истощало душевные и физические силы отца.

Может быть, поэтому свой последний фильм «Пришелец» Быков хотел посвятить теме борьбы за человеческое достоинство, против лицемерия, равнодушия. Он мечтал сыграть две роли: колхозника-землянина Тишкина и пришельца с Рюма. Это же мнение подтверждает и А. Голдабенко: «Быков для меня – пришелец с другой планеты. Недаром он так хотел снять фильм о пришельце с планеты Рюм. Не случайно актерские пробы к фильму «Пришелец» – это уже мини-фильм, в котором весь Быков, его замысел, его человеческая суть. Но почему судьба остановила на этом пути? Может быть, еще не время было раскрыть людям смысл прихода на Землю такого человека?!»

Через три дня после окончания проб, 12 апреля 1979 г. Леонид Быков погиб в автомобильной катастрофе под Киевом. Появилось много домыслов, связанных с этой трагедией, и большую их часть породило «Завещание», адресованное друзьям Ивану Миколайчуку и Николаю Мащенко за три года до смерти. Вот фрагменты из него. «Дорогой Иван! Дорогой Николай! Обращаюсь к вам с просьбой тяжелой и не очень благодарной. Никогда и никому не поверьте, что я наложил на себя руки. Просто, если это случится, знайте, что я износился. …А теперь о совсем смешном. Похороны – канительное дело… Как можно быстрее вынести из дома, чтобы не мучить моих. …Никаких оркестров. Никаких студий, Дома кино (союз), боже сохрани. Из дома прямо туда, куда положено. Это мой крик, мольба. Без цирка, называемого почестями. Никаких надгробных речей, а то я встану и уйду: получится конфуз. Только кто-то из вас один, кому захочется, скажет одно слово: ПРОЩАЙ. Это чтобы как-то поставить точку, а то нас не поймут. А потом пусть 2-я эскадрилья врежет «Смуглянку» от начала и до конца… Очень жалею, что ничего не успел сделать путного. Вы заметили, что режиссер я не по диплому, а по призванию? Даже свои похороны режиссирую?! Во дает! Спасибо и пока!»