Сергей Мазуркевич - Коллекция заблуждений. События

Гуляет новый русский с козлом на поводке. Только вышел на улицу, к нему тут же подскочил милиционер:

– Hельзя по городу гулять с козлом.

– Почему? Голуби вон летают, везде гадят, в натуре, и им все позволяется.

Милиционер замялся:

– Видите ли, голубь – это символ мира…

– Я за базар отвечаю, что мой козлик тоже войны не хочет.

Так считают очень многие из нас. Однако это не правильно. Сексом они занимались и до того, как «вкусили от древа познания». Тем более, что Бог их на это благословил: «плодитесь и размножайтесь». Вкусив же плодов запретного древа {о том, что это было вовсе не яблоко, как принято считать, читайте в книге «Коллекция заблуждений. Люди»}, они познали стыд. И первородным грехом следует считать вовсе не секс, а ослушание Бога.

Одна из главных достопримечательностей английской столицы – Биг Бен (Большой Бен) – не часы на здании английского парламента в Вестминстере и не башня, а колокол, который отмеряет время. Он весит 13 тонн и назван так по имени Большого Бена – Бенжамина Холла – руководителя строительства и представителя парламентской комиссии в те времена, когда установили колокол. Спроектировал же колокол, также как и часы Эдмунд Беккет Денисон. Интересно, что работы по отливке колокола продолжались неделю, а еще 20 дней металл остывал. И еще одна любопытная подробность. После двух месяцев работы колокол треснул. Оказалось, что вес молотка, бившего по нему, оказался больше запланированного. Эта ошибка была исправлена через три года.

Улыбнитесь

Две жены новых русских стоят в Лондонском музее искусств перед статуей обнаженного Геракла и о чем-то спорят. Наконец одна отчетливо произносит:

– Да нет, Ирка, «Биг Бен» – это все-таки часы!

Принять считать, что биологические методы борьбы с вредителями садов, полей и огородов – это достижение 20-го века. На самом же деле это не так. За 300 лет до нашей эры, а может быть и раньше, в Китае уже использовали подобные методы. Крестьяне для защиты плодовых деревьев разводили хищных муравьев и тысячами бросали их на листья. Насекомые поедали гусениц, тлю и других особо опасных вредителей.

Разводили крестьяне и другой вид муравьев – для защиты собранного урожая. Этих «защитников» перетаскивали в амбары, где они со рвением уничтожали жучков, поедавших зерна риса и пшеницы.

Женские учебные заведения были созданы в России в восемнадцатом веке, когда русские просветители задумались о необходимости просвещения всех дворянских женщин. В 1764 году было основано первое женское учебное заведение – Воспитательное общество благородных девиц при Смольном монастыре, более известное как Смольный институт. Предполагалось, что это и подобные женские учебные заведения будут способствовать появлению «нового», более совершенного человека. С этой целью учениц изолировали от семьи, как от уже «испорченной среды». Поэт А. П. Сумароков писал по этому поводу:

Увы, воспитание «новых женщин» оказалось делом не таким уж и простым. Но это тема для отдельного разговора, нас же больше интересуют, как обычно, заблуждения.

Так широко распространено мнение, что все институтки как одна были слезливыми сентиментальными девицами. Однако изданные в 2001 году «Воспоминания воспитанниц институтов благородных девиц» опровергают устоявшееся предубеждение. Бывшая воспитанница московского Екатерининского института Анна Николаевна Энгельгардт в своих мемуарах отмечает, что в ее alma mater девочки получая лучшее по тем временам образование, при этом жили в суровых условиях (вставали в 6 утра и до 8 – с некоторыми перерывами – занимались науками, музыкой, танцами). Она отмечает: «Каким образом могла явиться сентиментальность у институтки, когда весь институтский строй клонился не только к истреблению всякой сентиментальности, но и к сдерживанию и подавлению всякого наружного проявления чувства… В большинстве институток былого времени… я замечала всегда наклонность к сарказму и скорее некоторую сухость в приемах и обращении, чем слезливую восторженность и сентиментальность… Здесь происходила путаница в понятиях. Общество называло сентиментальностью невольное и вполне естественное удивление, вырывавшееся у институтки при первых шагах ее за институтским порогом. Понятно, что когда не видал, например, 6—9 лет сряду ни одной кошки, собаки, коровы, то закричишь при виде их: „Ах! Кошка! Ах! Корова!“»

Цитата на полях

Институтки, так сказать, воспитывали друг друга. В этом отношении у институток был известный идеал, конечно, не вполне выясненный и определенный, но к которому инстинктивно стремились все неглупые и самолюбивые личности. Идеал этот требовал… известной стойкости в отношениях с начальством и товариществом и безусловной честности в сношениях с этим последним. Малодушие, слезливость, пустая восторженность и бесцельная экспансивность презирались. Это по части нравственных свойств. По части внешних приемов и манеры себя держать существовало также свое воззрение. Институтки не любили никакого кривлянья и ломанья, подергиванья плечами, закатыванья глаз и т. п. «Пожалуйста, не жантильничайте!» – кричат, бывало, десятки голосов при всякой выходке подобного рода… И здесь также больше всего уважались простота и спокойствие и чувство собственного достоинства.

В действительности же, начиная в 1940 году наступление, немецкие генералы даже не предполагали насколько удачно для них сложится эта военная компания. Они готовились к длительным боевым действиям, но на их стороне была невероятная удача и недалекость французских военачальников.

Прорыв немецких танков под Седаном классический пример и того и другого: из-за несогласованности действий между руководителями различных маршевых колонн германской армии, не был выполнен приказ генерального штаба остановиться, что и привело к неожиданному разгрому растерявшихся французских войск. Узнав об этом, Гитлер воскликнул: «Это удача, невероятная удача!»

И только когда война была выиграна на полную мощь заработала нацистская пропагандистская машина и французская компания была подана как великолепно спланированный стратегический маневр – заранее предвиденный бликриг.