Антон Кротов - Таджикистан. Памир

Территория, подконтрольная оппозиции, и правительственная территория, не имели ярко размеченной границы. Просто прекращались дорожные посты оппозиционеров и начинались посты правительственные, причём на правительственной территории документ проверяли чаще, и приставали назойливей. В некоторых городах присутствовали и сторонники правительства, и оппозиционеры, собирались на митинги и критиковали, а иногда и убивали друг друга. В войне погибло, по разным данным, 60—100 тысяч человек.

Деньги и там, и там, использовались одни и те же – таджикские рубли, похожие на советские (только размером поменьше). С одной территории в другую, во времена затишья, время от времени ездили местные жители – к родственникам, на базар. Но крупные партии грузов водители не везли через территорию «самоуправления» – боялись. Перебои с хлебом (мука здесь привозная) были частыми в городах, а раздобыть мешок муки считалось настоящим счастьем.

Очень трудно пришлось жителям Памира в это время. Высокогорный Памир, всегда в советские годы имевший хорошее «центральное» снабжение, вдруг лишился всего в одночасье. Магазины опустели, денег тоже не стало, товары почти перестали приходить, электричество иссякло – топливо для генераторов доставлялось машинами в советское время, а сейчас перестало. Пришлось возвращаться к натуральному хозяйству столетней давности, от чего памирцы, разумеется, давно отвыкли. Фрукты и овощи на Памире не растут – слишком высоко и холодно, а скота, что осталось от колхозов, явно не хватало, чтобы прокормить 200 тыс. памирцев – да и из оставшегося скота часть зарезали с голодухи, а часть перегнали в обмен на пакистанские товары в соседний Афганистан. А ещё на Памире 7 месяцев в году – зима, когда вообще жить без еды и электричества и топлива невозможно.

Памирцы могли бы и впрямь поумирать с голоду, но им пришёл на помощь фонд Ага-Хана (о котором будет ещё сказано в статье, посвящённой Памиру). Десять лет подряд из фонда Ага-Хана каждой памирской семье выделялся мешок муки и жестянка растительного масла в месяц. Доставляли эти товары в основном через киргизский Ош. Благодаря этому памирцы пережили блокаду и гражданскую войну. Также, через Памир, официально нейтральный, провозились некоторые грузы и люди из Афганистана в оппозиционные районы Афганистана, а российские пограничники за всем и не услеживали.

Во многих бедных странах гражданские войны длятся постоянно десятки лет. К счастью, Таджикистан избежал такой участи. Постепенно правительству удалось, мало-помалу, разрешить многие спорные вопросы. Действующий Президент – Эмомали Рахмон – уроженец юга, а не севера. Некоторых деятелей оппозиции удалось убить, а с другими – договориться, благодаря чему они влились в ряды новой власти, подкорректировав свои «непримиримые» убеждения. В 1997 году президент Таджикистана и лидер оппозиции подписали мир; правительство пошло на определённые уступки; оппозиция – тоже. Народ устал от войны, но напряжённость и мелкие стычки продолжались ещё несколько лет. Сохранялось и «самоуправление» в восточных регионах страны. С уходом талибов из крупных городов Афганистана зарубежная поддержка оппозиционеров сократилась. Постепенно, мало-помалу, к 2000 году, противостояние сошло на нет.

Соседние страны, содержащие один и тот же народ (имеется в виду север Афганистана), были искусственно разделены 110 лет назад, без их участия, договором великих держав. Граница по реке Пяндж приобрела большое значение. Туда, за Пяндж, во время первой гражданской войны (в СССР, в 1920—22 годах) сбежали некоторые представители анти-коммунистической оппозиции, именуемой тогда «басмаческим движением». Басмачи иногда ещё пересекали границу, годов до 1930-х, пока прокладка трассы Ош-Хорог, обустройство границы и советизация территории не сделали такие рейды слишком рискованными.

К 1970-м годам, хорошо дотируемый Памир стал отличной витриной социализма для зрителей с другой стороны Пянджа. На советской стороне светились электрические лампы, ездили ЗИЛы и УАЗы по дороге Лянгар-Ишкашим-Хорог; на афганской стороне, по пыльным тропам, пылили афганцы на ослах, а электрического освещения (в Ваханской долине, в этом выступающем «носе» Афганистана) тогда не было вовсе. Преимущества социализма были налицо; да и снабжался Памир тогда лучше, чем центрально-российская глубинка. Да и прокормить 100 тысяч человек можно – это вам не 250 миллионов. Контактов же между афганцами и таджиками тогда не было – не позвонишь, на лодке «туда» не сплаваешь – пограничники бдят, да и свои же «стукнут».

О советско-афганской войне написано и известно многое; я же скажу кратко, что попытка советизации другого берега Пянджа провалилась. Более того, начались некоторые контакты между таджиками той и другой стороны – в советском Таджикистане не все в душе поддерживали эту войну. Известный полевой командир Ахмад Шах Масуд, воевавший все годы против СССР, засел в Панджшерском ущелье, а по национальности он был таджик. С уходом СССР из Афганистана и приходом талибов, Ахмад Шах Масуд стал воевать против Талибана, а Россия уже начала поддерживать его, через свои базы снабжения, через аэродром в Кулябе, поставками оружия и другими способами.

С крушением Союза контакты между соседями по Пянджу активизировались. Что-то продавали, что-то перевозили – то скот, то наркотики, в основном нелегально. На границе продолжали стоять бывшие советские, теперь уже российские пограничники, – но советская строгость уже прошла, за всеми не уследишь, да и пограничники – тоже люди. В общем, проникали и товары, и люди, часть как беженцы, часть – оппозиции в поддержку. Дороги между Памиром и Китаем тогда ещё не было, её открыли только в 2000-х годах, и для памирцев дорога на Ош и мосты через Пяндж служили окнами в мир.

Сейчас Афганистан и Таджикистан, как и раньше, визовые друг к другу. Торговля через Пяндж уже не имеет такого стратегического значения, как в годы войны. Ахмад Шах Масуд давно убит, и его могилу в Панджшерском ущелье может увидеть каждый, кто посещает Афганистан. Западными и восточными товарами, по завышенным ценам, завален и Таджикистан, и Афганистан. Обе центральноазиатские страны находятся в поле зрения трёх великих держав – США, Китая и России, и каждая страна пытается развивать там своё влияние. Но тысячи афганцев уже поселились в Таджикистане, многие таджики побывали в Афганистане, и две эти страны уже не так далеки друг от друга, как тридцать лет назад – всё стало удобней, проще и ближе.

С афганской стороны Пянджа постепенно строят дороги (конечно, более узкие, чем на таджикском берегу), проводят электрический свет – ставят маленькие деревенские ГЭС. Дорога вдоль «советского» берега, напротив, постепенно деградирует. Можно ли убрать эту границу и объединить всех таджиков, разделённых ею, в едином таджикоязычном государстве? Увы, этот болезненный вопрос, созданный больше столетия назад, никто сейчас не в состоянии разрешить.