Владимир Серкин - Хохот шамана

Мои рассуждения и знания горожанина вряд ли оригинальны, поэтому в приводимых в книге фрагментах я оставил только вопросы, чуть сократив их. Главное – ответы Шамана. Они, чаще всего, неожиданны, оригинальны и глубоки, но некоторые кажутся банальными. Сначала я хотел убрать "банальные" ответы, позже решил оставить и их, чтобы образ Шамана не был мною подретуширован. Хотя и без этого не обойтись: при подготовке публикации матерные выражения заменены синонимичными (в ущерб экспрессивности, но с сохранением смысла), замены выделены курсивом.

До сих пор публиковал только научные работы. Эту работу не считаю научной. Пока.Научные работы являются описаниями исследований и их результатов, теорий и моделей, объясняющих существующие факты и позволяющих находить новые факты. Наука – добывание новых, неизвестных ранее знаний. В настоящее время, до составления объяснительной модели, приходится сделать шаг назад – к простому описанию разговоров и взаимодействия с необычным человеком.

Сначала я обратил внимание на парадоксальную для обыденного сознания правильность его бытовых суждений. Например, мы моем руки, возвращаясь из леса, Шаман – наоборот – возвращаясь из стойбища или поселка. Он считает, что на побережье чисто, а инфекция появляется в местах скопления людей. Логически правильно, но необычно. Потом уже я вспомнил, что и жители Магадана опасаются подцепить заразу в Москве, а москвичи – в провинции. Довольно скоро я убедился, что за такими "бытовыми" мелочами" скрывается целостный сложный и своеобразный образ мира. Наблюдая за "невозможными" для простого человека практиками Шамана, я решил, что столкнулся с системой знаний, более широкой и совершенной чем моя. Необычные термины и практики тогда не очень удивили меня, но идеи, которые, на мой взгляд, не являются человеческими… До сих пор я думаю о проблеме их изложения".

Это заставило буквально "вцепиться" в общение с ним. Достаточно сказать, что для продолжения общения пришлось освоить практику долгих одиночных зимних переходов. Кто знает, что такое – колымская зима, поймет и уровень мотивации. Система знаний Шамана является открытой, то есть он активно усваивает новые знания и опыт.

К 1999 году стало ясно, что уровень сложности его системы понятий и деятельности, превышает мои сегодняшние мировоззренческие возможности.Необычные термины и практики тогда не очень привлекли мое внимание, но идеи, которые, на мой взгляд, не являются человеческими… До сих пор я думаю о проблеме их изложения. Методологический тупик формулировался просто: «Как исследователь может изучать то, что сложнее его?» .Простая формулировка не упрощала задачу поиска метода, и я «заметался» между подходами понимающей психологии и деятельностной методологией преодоления ограничений натурфилософии. Лишь через несколько месяцев удалось «вспомнить», что выход находится «в другом туннеле», в рамках СМД – подхода [1]. Подсказал этот выход много лет назад необычайно одаренный психолог, методолог и авантюрист Вячеслав Евгеньевич Сиротский [2]при подготовке совместной статьи: «… замещение описания объекта моделирования описанием процесса моделирования как организации мыслительной деятельности – ход для ситуации, когда сложность описания объекта превосходит интеллектуальные способности исследователя, но он не отказывается от осмысленной последовательности действий по развитию описания модели» [3]. В этом контексте предлагаемые записи можно рассматривать и как попытку разворачивания модели по мере ее описания, и как рефлексивную подготовку описания процесса моделирования.

Любой диалог можно рассматривать и как фиксирующую необычные или обычные знания запись,и как элемент описания. Кроме того эта книга является попыткой создания контекста для дальнейшего изложения необычных идей Шамана, которые вне контекста могут показаться совершенно невозможными или даже вызывать страх или агрессию. Сегодня (20 августа 2003 года) я точно знаю, что настоящее понимание мировоззрения Шамана возможно только через освоение его практик. Например, после общения с Шаманом я стал замечать некоторые «неправильности» в образе жизни окружающих меня людей и, если просили, указывал на них и подсказывал, как исправить. Иногда это весьма эффективно помогало избавиться от заболеваний, вызванных неправильным образом жизни. Некоторые из окружающих стали считать, что я научился у Шамана практике целительства, хотя ни о каком целительстве здесь нет и речи. Речь идет о практике внимания, произвольности, наблюдения и понимания, которая имеет «побочный» эффект профилактической помощи. Кроме этой практики для излечения необходима практика волевого действия, суть которой я начал излагать в разделе «Аэродром подскока»

Следуя принципу: "лучше иметь плохо разработанный план, чем никакого", пока определяю жизнь Шамана как "Состояние свидетеля". Мне кажется (пока упрощающая модель), что он является идеальным действующим созерцателем, перед которым проходят ряды образов (например: я, эвелны, Советская власть, мамонты, разрушающиеся и поднимающиеся горы…). При этом я не утверждаю, что Шаман живет столь долго. Он просто пребывает в этом состоянии.

После выхода в Магадане в 2001 и в 2003 годах первых фрагментов записей, многие читатели говорили мне, что записи похожи на тексты К. Кастанеды. В связи с этим вынужден указать на то, что упорно не замечают "кастанедоведы": тексты Кастанеды очень похожи на диалоги Сократа в изложении Платона. При этом в текстах Кастанеды нет никакого плагиата. Он просто описывал взаимодействие и беседы со значимым для него человеком, как это делал и Платон. Это определило сходство стилей. На стиль также повлияли мои многолетние практики использования в процессе когнитивной и рациональной психотерапии техник «сократовского диалога».

Сравнивая концепции Шамана и дона Хуана, укажу лишь на фундаментальное различие их в понимании сущности человека, которое определяет и различие их действий: д он Хуан считает, что человек – воспринимающее мир существо и использует «описания»; Шаман считает, что человек и другие живые творят мир, и использует «практики» (деятельность).

Выражаю искреннюю благодарность членам нашей интеллектуальной "тусовки", частью уже разъехавшимся по России, с которыми мы много обсуждали мои полевые записи и составляли вопросники для Шамана: доценту кафедры психологии Северного международного университета (Магадан) Андрею Губареву, предпринимателю Олегу Задеренко, зав. кафедрой психологии и психофизиологии труда в особых условиях Морского государственного университет им. адм. Невельского (Владивосток) Виталию Калите, доценту кафедры философии Северного международного университета Александру Леснову, зав. кафедрой психологии труда и инженерной психологии МГУ им. М.В. Ломоносова Юрию Стрелкову и практикующему целителю Алену Толстову.