Владимир Серкин - Хохот шамана

Второй способ мистичен. Шаман просто ставит ладонь сантиметрах в десяти над трутом, и трут загорается. Этого я не понимаю и не умею.

– Зачем ты "пилишь луком", если можешь зажечь ладонью?

– Это – разные практики, дающие два разных огня.

– Разве костры разные?

– Научись разным практикам и поймешь.

– Научи меня зажигать ладонью.

– Сначала научись другим способам и "увидь", что огни разные. А писать ли о ладони – прими решение.

– Почему?

– Никто не поверит. Ты дискредитируешь текст.

– Но иначе я должен буду подделывать текст под правдоподобие.

– Да. Выбери сам. Такие выборы – одна из лучших практик.

Шаман долго смотрел на огонь и обернулся на вопрос. Я открыл рот, чтобы повторить вопрос и застыл, увидев не взгляд, а отражение неба в его глазах. Шаман мигнул, и стал виден взгляд.

– Ты что – то делал глазами?

– Не я – огонь.

– Что?

– Можно сказать, что лечил глаза. Лучше мозг.

– Как это?

– Глаза – часть мозга. Душа как пламя. Когда мозг настраивается на огонь, он настраивается правильно.

– Но огонь может быть опасен.

– Я говорю о костре, свече или другом дружелюбном огне.

– Когда ты зажигаешь ладонью костер, ты это используешь?

– С большой натяжкой – ладонь как линза для внутреннего пламени.

– А почему я видел не взгляд, а отражение неба?

– Я же не смотрел. Просто внутренний огонь общался с костром через глаза.

– Как этому научиться?

– Почти у всех людей в жизни бывают такие моменты. Вспомни их и воспроизведи. Только начинай практиковать в памяти, без огня.

– Почему?

– Это может быть опасно без овладения контролем. Влезешь носом в свечу.

– Чего нужно добиваться сначала?

– Начинал эту практику так давно, что помню смутно. Сначала добейся неподвижности пламени.

– Что это?

– Вспомни, как горит свеча в безветренную ночь. Ее пламя также неподвижно, как и камень. Но протяни руку – обожжешься.

– Это обязательно?

– Без этого не будет контроля.

– Но лепестки пламени в костре не неподвижны.

– В своем времени они неподвижны как горы или льды. Ты дальше от огня, чем я думал. Пламя живет не лепестками, а башнями. Для начала просто рассмотри внимательно пламя.

Мои попытки рассмотреть пламя кончались резью в глазах. Я понял, что нужно узнать что – то еще или прекратить эту практику.

– Почему у меня болят глаза?

– В какой – то момент ты "входил" в пламя?

– В какие – то моменты ум как бы входил внутрь пламени.

– Глаза заболели после этого?

– Не помню.

– Чтобы освоить практику нужно наблюдать за нею. Освоение практики – усилие сознания.

– Что мне делать?

– Ты не готов. Садись подальше и начни с изучения тлеющих угольков. Постепенно привыкай.

– Хотелось бы более четких инструкций.

– Полной ясности не будет никогда. Не жди ее, привыкай действовать в условиях частичной неопределенности.

Долго думал, включать ли в книгу этот раздел. И если включать, то в натуральном виде или отредактированном. Потом стал размышлять о том, чем вызваны сомнения. Откровенно, сомнения вызваны нежеланием с кем – либо конфликтовать. Само преподавание психологии в небольшом городе приучает думать об этом. Например, по ночам начинает названивать религиозная фанатичка и кричать в трубку: "Ты рассказываешь студентам про Фрейда! Это против Учения!". Далее угрозы и оскорбления. Объяснять, что история современной психологии уже невозможна без Фрейда, бесполезно. Только вызывает новую волну активности фанатиков.

Размышления привели к выводу о том, что я побаиваюсь таких фанатиков. Но страх не должен руководить моими действиями. Решил все описать так, как и было. Пусть высшие силы все расставят на свои места.

Компетентность Шамана в вопросах городской жизни подтолкнула меня к некоторым вопросам об ее устройстве.

– Почему сегодня недостойные живут лучше достойных?

– В каком смысле недостойные?

– Ну, без образования, некомпетентные.

– Ты это вкладываешь в достоинства?

– Всякие бандиты, жулики, вообще, люди, не выполняющие десять заповедей.

– Может быть, заповедей было больше?

– В голову такое не приходило.

– Не всякое знание доступно к размышлению.

– В каком смысле?

– Если векам запрещается о чем – то размышлять, потом это просто становится неосознаваемым правилом мышления.

– Ты знаешь другие заповеди?

– Не могу утверждать. Просто со стороны вижу то, что веками невыгодно никакому государству.

– Что это?

– Я думаю, могла быть такая заповедь: «Не бойся».

– "Не верь, не бойся и не жди" [34]?

– Нет, только – не бойся.

– Но человек не выжил бы эволюционно.

– Не в смысле безрассудности, а в смысле что-нибудь предпринимать.

– Ты думаешь, в этом они лучше меня?

– В одном лучше, в другом хуже. Также и их жизнь.

Как можно не бояться? Государство, отношения ко многому обязывают, но дают защиту. Если не бояться, то многие отношения становятся обессмысленными. Может быть, Шаману не нужна принадлежность к социальной системе, потому что он не боится?

– У тебя есть какая – то концепция смысла жизни.

– Тебе уже никто не поможет со смыслом.

– Почему?

– Ты – взрослый самостоятельный мужчина. Можно сказать, что стоишь на последней ступеньке тех смыслов, которые дает общество. Можешь на ней и стоять. Но, если решишь идти дальше – выше, сам должен придумать смысл.

– Если это удастся, другие смогут пользоваться новым смыслом.

– Да, если твоя практика будет доступна другим. Так общество расширяет свой мир смыслов.

День очень короток. Рассвет в одиннадцать. Закат в три. Летом солнце садится за вершины прибрежных гор, а сейчас до берега не доходит и садится в море. Сочетание темно – серого в сумерках льда и ярко оранжевых облаков на горизонте создает ощущение какой – то непрочности мира. Как будто закат нарисован на очень тонкой занавесочке, которая может порваться, и за ней откроется неизвестный, но жесткий реальный мир.

Такое же ощущение возникает при размышлении о создании собственных новых смыслов. У Шамана наверняка есть собственные смыслы его жизни и практик.

– Так много людей, но не слышно о новых смыслах.

– Большинству не нужны новые смыслы. Они даже будут враждебны к этому.

– Как же они все – таки создаются?

– Многих не устраивает их жизнь. Единицы настолько конструктивны, что могут начать новые практики.

– Почему единицы?

– В рассуждениях это здорово, а в конкретной жизни страшно.

– Почему?

– У тебя есть авторитетные для общества родственники, друзья?