Эндерс Кей - О самом важном

Снявши голову, кудрей
Не жалеть, известно.
– Ах, валяйте, да скорей,
Мне бы хоть до места…

Раз уж так пошли дела,
Не по доброй воле,
Тёркин ищет хоть угла
В мрачной той юдоли.

С недосыпу на земле,
Хоть как есть, в одеже,
Отоспаться бы в тепле —
Ведь покой положен.

Вечный, сказано, покой —
Те слова не шутки.
Ну, а нам бы хоть какой,
Нам бы хоть на сутки.

Впереди уходят вдаль,
В вечность коридоры —
Того света магистраль, —
Кверху семафоры.

И видны за полверсты,
Чтоб тебе не сбиться,
Указателей персты,
Надписи, таблицы…
Строгий свет от фонарей,
Сухость в атмосфере.
А дверей – не счесть дверей,
И какие двери!

Все плотны, заглушены
Способом особым,
Выступают из стены
Вертикальным гробом.

И какую ни открой —
Ударяет сильный,
Вместе пыльный и сырой,
Запах замогильный.

И у тех, что там сидят,
С виду как бы люди,
Означает важный взгляд:
«Нету. И не будет».

Тёркин мыслит: как же быть,
Где искать начало?
«Не мешай руководить!» —
Надпись подсказала.

Что тут делать? Наконец
Набрался отваги —
Шасть к прилавку, где мертвец
Подшивал бумаги.

Мол, приписан к вам в запас
Вечный – и поскольку
Нахожусь теперь у вас,
Мне бы, значит, койку…

Взглядом сонным и чужим
Тот солдата смерил,
Пальцем – за ухо – большим
Указал на двери
В глубине.
Солдат – туда,
Потянул за ручку.
Слышит сзади:
– Ах, беда
С этою текучкой…

Там за дверью первый стол, —
Без задержки следуй —
Тем же, за ухо, перстом
Переслал к соседу.

И вели за шагом шаг
Эти знаки всуе,
Без отрыва от бумаг
Дальше указуя.

Но в конце концов ответ
Был членораздельный:
– Коек нет. Постели нет.
Есть приклад постельный.

– Что приклад? На кой он ляд?
Как же в этом разе?
– Вам же ясно говорят:
Коек нет на базе.

Вам же русским языком…
Простыни в просушке.
Может выдать целиком
Стружки
Для подушки.

Соответственны слова
Древней волоките:
Мол, не сразу и Москва,
Что же вы хотите?

Распишитесь тут и там,
Пропуск ваш отмечен.
Остальное – по частям.
– Тьфу ты! – плюнуть нечем.

Смех и грех: навек почить,
Так и то на деле
Было б легче получить
Площадь в жилотделе.

Да притом, когда б живой
Слышал речь такую,
Я ему с его «Москвой»
Показал другую.

Я б его за те слова
Спосылал на базу.
Сразу ль, нет ли та «Москва»,
Он бы понял сразу!

Я б ему ещё вкатил
По гвардейской норме,
Что такое фронт и тыл —
Разъяснил бы в корне…
И уже хотел уйти,
Вспомнил, что, пожалуй,
Не мешало б занести
Вывод в книгу жалоб.

Но отчетлив был ответ
На вопрос крамольный:
– На том свете жалоб нет,
Все у нас довольны.

Книги незачем держать, —
Ясность ледяная.
– Так, допустим. А печать —
Ну хотя б стенная?

– Как же, есть.
Пройти пустяк —
За угол направо.
Без печати – как же так,
Только это зря вы…

Ладно.
Смотрит – за углом —
Орган того света.
Над редакторским столом —
Надпись: «Гробгазета».

За столом – не сам, так зам, —
Нам не все равно ли, —
– Я вас слушаю, – сказал,
Морщась, как от боли.

Полон доблестных забот,
Перебил солдата:
– Не пойдёт. Разрез не тот.
В мелком плане взято.

Авторучкой повертел.
– Да и места нету.
Впрочем, разве что в Отдел
Писем без ответа…

И в бессонный поиск свой
Вникнул снова с головой.

Весь в поту, статейки правит,
Водит носом взад-вперед:
То убавит, то прибавит,
То свое словечко вставит,
То чужое зачеркнет.
То его отметит птичкой,
Сам себе и Глав и Лит,
То возьмет его в кавычки,
То опять же оголит.

Знать, в живых сидел в газете,
Дорожил большим постом.
Как привык на этом свете,
Так и мучится на том.

Вот притих, уставясь тупо,
Рот разинут, взгляд потух.
Вдруг навел на строчки лупу,
Избоченясь, как петух.

И последнюю проверку
Применяя, тот же лист
Он читает снизу кверху,
А не только сверху вниз.
Верен памятной науке,
В скорбной думе морщит лоб.

Попадись такому в руки
Эта сказка – тут и гроб!
Он отечески согретым
Увещаньем изведет.
Прах от праха того света,
Скажет: что ещё за тот?

Что за происк иль попытка
Воскресить вчерашний день,
Неизжиток
Пережитка

Или тень на наш плетень?
Впрочем, скажет, и не диво,
Что избрал ты зыбкий путь.
Потому – от коллектива
Оторвался – вот в чем суть.

Задурил, кичась талантом, —
Да всему же есть предел, —
Новым, видите ли, Дантом
Объявиться захотел.

Как же было не в догадку —
Просто вызвать на бюро
Да призвать тебя к порядку,
Чтобы выправил перо.

Чтобы попусту бумагу
На авось не тратил впредь:
Не писал бы этак с маху —
Дал бы планчик просмотреть.

И без лишних притязаний
Приступал тогда к труду,
Да последних указаний
Дух всегда имел в виду.

Дух тот брал бы за основу
И не ведал бы прорух…

Тут, конечно, автор снова
Возразил бы:
– Дух-то дух.
Мол, и я не против духа,

В духе смолоду учен.
И по части духа —
Слуха,
Да и нюха —
Не лишен.

Но при том вопрос не праздный
Возникает сам собою:
Ведь и дух бывает разный —
То ли мертвый, то ль живой.

За свои слова в ответе
Я недаром на посту:
Мертвый дух на этом свете
Различаю за версту.

И не той ли метой мечен
Мертвых слов твоих набор.
Что ж с тобой вести мне речи —
Есть с живыми разговор!

Проходите без опаски
За порог открытой сказки
Вслед за Тёркиным моим —
Что там дальше – поглядим.

Помещенья вроде ГУМа —
Ходишь, бродишь, как дурной.
Только нет людского шума —
Всюду вечный выходной.
Сбился с ног, в костях ломота,
Где-нибудь пристать охота.

Галереи – красота,
Помещений бездна,
Кабинетов до черта,
А солдат без места.

Знать не знает, где привал
Маеты бессонной,
Как тот воин, что отстал
От своей колонны.

Догони – и с плеч гора,
Море по колено.
Да не те все номера,
Знаки и эмблемы.